Особенно,... 
67 
– Когда я увидела тебя в каменной хижине, по дороге в Кобак, – проговорила Джейн.
– Но ты же ничего не видела!
– Он говорил тогда с русским акцентом и сказал тогда, что у него на ноге мозоли. Потому я и догадалась.
Жан-Пьер помолчал, переваривая ее слова.
– Так почему только теперь? – спросил он. – Почему ты раньше не разбила радиопередатчик?
– Я боялась.
– А теперь?
– Теперь здесь Эллис.
– Ах, вот как!
Огромным усилием воли Джейн собрала в кулак остатки своей решимости.
– Если ты не прекратишь этот свой шпионаж, я расскажу Эллису, и тогда за дело возьмется он.
Жан-Пьер схватил ее за горло.
– А что, если я задушу тебя, сука?
– Если со мной что-нибудь случится, Эллис захочет во всем разобраться. Он все еще любит меня.
Джейн в упор смотрела на него. Его глаза горели ненавистью.
– Теперь мне его уже никогда не поймать – сказал Жан-Пьер.
Она не поняла, о ком идет речь. Об Эллисе? Нет. О Масуде? Неужели конечной целью Жан-Пьера было покончить с Масудом? Джейн почувствовала, что его пальцы все сильнее сжимают ее горло. Она испуганно смотрела ему в лицо. В этот момент заплакала Шанталь.
Выражение лица Жан-Пьера резко изменилось. Ненависть ушла из его глаз, и застывший, напряженный гнев улетучился. И наконец, к изумлению Джейн, он закрыл глаза руками и заплакал.
Джейн недоверчиво смотрела на него. Она почувствовала жалость к нему и подумала: «Не будь дурой, этот негодяй только что избил тебя». Но больше всего тронули Джейн его слезы.
– Не плачь, – едва слышно проговорила она. Ее голос звучал на удивление нежно. Джейн коснулась его щеки.
– Прости меня, – проговорил он. – Прости за то, как я с тобой обошелся. Дело всей моей жизни, и все впустую.
С удивлением и с некоторой долей отвращения к самой себе Джейн почувствовала, что больше не сердится на него, несмотря на опухшие губы и непроходящую боль в животе. В плену этого чувства Джейн обняла его и, похлопывая по спине, стала утешать, как ребенка.
– И все из-за акцента Анатолия, – пробормотал он – Все из-за этого!
– Забудь о нем, – сказала Джейн. – Мы вернемся из Афганистана в Европу. Уйдем со следующей же колонной.
Жан-Пьер отвел руки от лица и посмотрел на Джейн.
– Когда мы вернемся в Париж…
– Да?
– Когда мы снова будем дома, мне хотелось бы, чтобы мы были вместе. Ты сможешь меня простить? Я люблю тебя, это на самом деле так. Я всегда любил тебя. К тому же, мы с тобой муж и жена. И у нас есть Шанталь. Пожалуйста, Джейн, не бросай меня. Я тебя прошу.
К своему удивлению, она не ощутила у себя в душе ни малейшего колебания. Он был тем, кого она любила, ее мужем, отцом ее ребенка, он попал в беду и просил у нее помощи.
– Я никуда не уйду, – ответила Джейн.
– Обещай мне это, – сказал Жан-Пьер. – Обещай, что не бросишь меня.
Джейн улыбнулась ему своими кровоточащими губами.
– Я люблю тебя, – проговорила Джейн. – Обещаю, что не брошу тебя.
Глава 9
Эллис чувствовал бессилие, нетерпение и злобу. Он чувствовал бессилие, потому что провел в долине Пяти Львов уже семь дней, но до сих пор не встретился с Масудом. Он чувствовал нетерпение, потому что на него действовал, как горькая микстура, вид Джейн и Жан-Пьера, их совместная жизнь и совместная работа, и общая радость по новорожденной малышке. И он был зол, потому что только он сам, и никто другой, вовлек себя в эту неприятную ситуацию.
Ему говорили, что он встретится с Масудом сегодня, но пока этот великий человек не появлялся. Эллис весь вчерашний день провел в пути, шел вчера весь день, чтобы попасть сюда. Он находился теперь в юго-западном конце долины Пяти Львов, на территории русских. Он вышел из Бэнды в сопровождении трех партизан – Аш-Ганима, Матуллы-Хана и Юсеф-Гуля, но к ним присоединялись в каждом селении еще по двое-трое, и теперь всех вместе их было тридцать человек. Они уселись в кружок под большим фиговым деревом возле вершины холма, ели плоды дерева и ждали.
У подножия холма, на котором они расположились, начиналась плоская равнина, простиравшаяся дальше к югу – до самого Кабула, хотя до него было отсюда пятьдесят миль, и они не могли его видеть. В этом же направлении, только намного ближе, находилась Баграмская авиабаза, до которой было всего десять миль, сооружения ее видны не были, но время от времени взлетал реактивный самолет. Плодородная земля равнины представляла собой мозаику из полей и садов, пересеченных крест-накрест ручьями, питавшими водой реку Пяти Львов, которая текла к столице, становясь все шире и глубже, но все так же быстро. Ухабистая дорога шла вдоль подножия холма и поднималась вверх по долине до города Роха, которым здесь была отмечена самая северная точка территории, занятой русскими. Движение на дороге было небольшим, несколько крестьянских повозок, изредка – бронированная военная машина. Там, где дорога пересекала реку, стоял новый мост, выстроенный русскими.
67 
