Особенно,... 
69 
Новые реалии
В прошлом году от рук пиратов погиб двадцать один моряк. По данным Международной торговой палаты, которая собирает информацию обо всех пиратских нападениях, все чаще в них используется огнестрельное оружие, и захваты судов совершаются все более жестоко. Если раньше пираты хотя бы лично появлялись на арене боя и брали корабли на абордаж, тащили ценности и деньги, то теперь их зачастую берет под свою крышу организованная преступность, и по криминальным заказам похищаются суда целиком. Те, кто стоит за этим бизнесом, имеют в своем распоряжении доки, где корабли разгружают, перекрашивают, здесь же пишут на борту другое название. В прошлом году было похищено судно с грузом железа и перца стоимостью больше двух миллионов долларов. Хозяин груза и вся команда были брошены на необитаемом острове индонезийского архипелага. Наиболее активны пираты в восточно-азиатских морях. В то же время Международная торговая палата с похвалой отозвалась об успехах Малайзии в борьбе против пиратского разгула в Ма-лаккском проливе.
Угроза терроризма
Еще одна тема ежегодного доклада – угроза терроризма. Составители документа обращают внимание международных властей на то, как просто подделать бумаги на судно и личные документы членов команды.
Воображение подсказывает угрожающую перспективу – танкер с грузом природного газа, который, как известно, чрезвычайно взрывоопасен, террористы могут угнать и использовать в качестве самоходной гигантской бомбы, как это было с самолетами в терактах одиннадцатого сентября.
Докладчики призывают уделить больше внимания безопасности как в портах, так и на морских судах…
* * *
Ну, и в таком вот духе, еще на двенадцати страницах. Да уж, внятный и подробный анализ ситуации, ничего не скажешь… И как прикажете эти данные использовать? Тимош, сука, прав, ничего толкового… Мазур снова хмыкнул и бросил «аналитическую записку» на диван.
– Что ж, значит, сами будем анализировать… – И неожиданно для самого себя спросил: – А скажи-ка, пан Стробач, зачем ты все-таки сбрил усы?
Тимош машинально провел пальцами по уголкам рта, будто приглаживая несуществующую поросль. И ответил отнюдь не приязненно:
– Тебе это так интересно?
– Не-а. Просто любопытно.
Стробач помолчал, а потом сказал неохотно:
– Вуса сбрил, потому что уж больно приметные. А в нашей работе приметным быть ни к чему.
– Нашей?
– Не лови на слове, Мазур, – скривился Стробач. – Это обобщающее понятие – «работа». И ты, и я – наемники, что прикажут, то и делаем. Раньше по разные стороны баррикады были, а теперь мои «реваншисты» и твои «промышленники» договорились – и мы попали в одну упряжку… Ты, коллега, тоже, насколько я понимаю, не на госслужбе?
– Ну, я чужакам-то не продавался…
– Чужаки – это москали, что ли? Ну да, ну работаю на Ивана свет-Сергеича… – он отставил бокал и наклонился вперед: – И вот что, Мазур, я тебе скажу. Россия мне насрала в душу по самое не могу. От всего сердца насрала – на меня в частности и на всю Украину в общем. И срать продолжает. А мне, поверишь ли, отчего-то это не нравится. Я обиделся, поверишь ли.
– Это ты на газ намекаешь, что ли?
– Да при чем тут газ! Глупого из себя не строй, а? Газ – это только часть проблемы… И мне глубочайше плевать, русские эти «реваншисты» или нет. Главное, что мне с ними по пути. Пока. Очень уж, знаешь, наши цели совпадают…
– Ответно поднасрать России?
– Дурак ты. Я не мстительный. Мне, как говорится, за державу обидно. Вот и бьюсь за державу. За Украину. Чтобы перестали смотреть на нее, как на кресы – дикие окраины Польши или России, как на сырьевой придаток кого бы то ни было, пусть даже это будут Штаты или ЕС…
– Отчего ж не биться за благое дело, – понимающе кивнул Мазур. – Особливо ежели еще и платят хорошо.
– Да, не жалуюсь, – согласился Стробач. – А ты что, за голую идею бьешься, как в прошлые времена? За великую Россию? Ой, не смеши.
– Як романтично пахне ковбаса, – с чувством подекламировал Мазур стишок, выученный уж и не вспомнить по какому поводу.
- И помидори в банци зашарились.
- А в пляшечци прозора, як роса,
- Горилочка домашня причаилась,
- И сало, нижно зваблюе тильцем,
- И хлиб, наставив загорилу спину…
- Як що – ти млиеш, слухаючи це?
- Чому ж ти, блядь, не любиш Украину?
Он и сам не понимал, зачем вдруг стал подначивать Стробача… неужели старая неприязнь взыграла? Однако тот на подначку не купился, осклабился далеко не враждебно:
69 
