Последние отзывы

  61  

Ехали они на встречу с представителем «партии реваншистов», отцом невесты и нынешним соратником в борьбе против «сырьевиков» в «войне 2008». Правда, этот непрочный альянс вот-вот может распасться, толком не родившись, и все из-за нападения на яхту.

На Харьковской площади свернули на проспект Миколы Бажана, через Южный мост по Промышленной улице долетели до развязки, поднялись по Киквидзе (Мазур, не стесняясь, крутил головой во все стороны: все-таки давно в Киеве не был), выскочили на Лесю Украинку. Проскочили ее, мимо Бессарабского рынка выехали на Бессарабскую площадь.

Ну, вот и Крещатик, главная улица, киевский Бродвей. Чистенько, зелено и аккуратно, не то что Питер или та же Москва…

На Кловском спуске повернули, подъехали к одному из сложенных из серого кирпича, сплошь казенного вида зданий, которыми застроена эта улица. «А вот интересно, – подумалось Мазуру, – отчего это в Киеве одни только спуски – типа там Андреевский, Смородиский и даже Крутой? А где ж подъемы?»

Машины повернули, нырнули в подземный гараж, уверенно проехали в VIP-зону, отгороженную от прочих зон дополнительным охранным кордоном, – на этом поездка и закончилась. Здание, как объяснил Малышевский, полностью занимал банк, принадлежащий главному временному союзнику из партии реваншистов.

В каком-то из иноземных фильмов Мазур видел, как буржуйские лимузины въезжают прямо в лифт и хозяева жизни поднимаются на нужный этаж, не отрывая миллионерских задниц от мягких автомобильных кресел. Мазур не имел бы ничего против, если бы и в этом банке обнаружился подобный лифт – хоть раз в жизни прокатился бы на таком чуде. Но, увы, машину пришлось покидать уже в гараже, а дальше, что называется, топать ножками.

На кнопках лифта были обозначены почему-то не цифры, а латинские буквы, и Мазур так и не понял, за каким лядом. Дескать, цифирьки – это для простого народа, а не для нас, почти что небожителей? Или некий молодой и бойкий рационализатор предложил буковки как противодиверсионное мероприятие, дабы на несколько драгоценных секунд сбить с толку плохих парней? Тогда да, тогда конечно. Очень эффективно, ничего не скажешь. Словом, Мазур был несколько удивлен.

Между тем, встретивший их в гараже провожатый зело угрюмого вида вдавил кнопку с буковкой D. Стало быть, считая человеческим счетом и приняв гаражный этаж за нулевой, они поднялись на четвертый этаж. В холле, в который сразу попадаешь из лифта, тут же становится ясно, что ты попал в местечко для избранной публики, где лишние-посторонние не ходят. Даже клиенты банка не из последних, пришедшие бросить на свой счет очередной миллиончик гривен или евро, сюда не захаживают.

Прямо перед лифтом тебя встречает рамка металлодетектора. А едва ступаешь в холл, как появляется хорошо знакомое понимающим людям ощущение – эдакий неприятный холодок в центре лба, будто на нем загорелась красная точка лазерного прицела. Голову можно отдать на отсечение – из замаскированных пулеметных гнезд за ними следят холодные вороненые стволы. При этом холл очень небольшой, можно сказать – домашний. Ощущение домашности усиливала мягкая мебель, всякие там пальмы в кадках и полное отсутствие деловой суеты в лице снующих туда-сюда клерков и секретарш с бумагами.

Но и здесь гости не задержались. Прошли через холл, свернули в узкий коридор и очутились на лестнице, но не на той, что идет через все этажи снизу доверху, а на короткой, так сказать – локальной лестнице, связывающей этаж, мать его, «ди» и следующий за ним. Попали в такое хитрое место, куда просто так на лифте не доедешь. Шифруются господа вершители судеб многострадальной отчизны…

Человек в темно-синем костюме отступил в сторону, пропуская их к обитой коричневой кожей двери. Едва ступив за порог, Мазур понял, что на этом их блуждания по банку закончилось.

Интересное, между прочим, было помещение: без окон. И вполне логично можно было бы предположить, что комната предназначается для особо секретных разговоров – чтобы наверняка избежать направленных микрофонов и прицельной пальбы через окна из всех видов оружия… Конечно, внутри никакой спертости воздуха не ощущалось, нагнетанием и фильтрацией воздуха тут занималась техника самого наивысшего качества.

Их прихода дожидались аж пять человек. Когда Мазур с Малышевским вошли, сия пятерка небожителей над чем-то заливисто ржала. «Однако не скажешь, что буржуины пребывают в тревоге и печали, – отметил Мазур. – А я-то ожидал увидеть их хватающими друг друга за рукава – мол, все пропало, шеф, гипс снимают, клиент уезжает! Ну-ну».

  61