Последние отзывы

  72  

Выяснилось, ничего подобного. «Божий любимчик» оказался за кормой «Призрака», и паруса у того вдруг беспомощно обвисли исполинскими тряпками. Кажется, это называлось «заслонить ветер», припомнил Сварог то ли строки из романа, то ли чей-то рассказ. Изменив курс, капитан Зо развернулся к противнику левым бортом – и «Божий любимчик» словно взорвался вдруг, чуть ли не до верхушек мачт окутавшись клубами тяжелого дыма.

Когда он рассеялся, Сварог увидел, что румпель «Призрака» разбит в щепы, бизань-мачта рухнула, наискосок волочась за кормой, таща за собой всплывшие на поверхность паруса. «Божий любимчик», по инерции пройдя мимо, разворачивался уже правым бортом. И все повторилось – залп всеми орудиями, стелящиеся над волнами клубы тугого дыма, потерявший управление «Призрак» болтался на воде, как улетая бутылка, на нем вспыхнуло сразу несколько пожаров, и, завершая разгром, с палубы «Божьего любимчика» сорвалось с полдюжины дымных струй, выгнувшись красивыми, геометрически безупречными дугами, обрушились на палубу агонизирующего корабля – капитан Зо добивал противника ракетами с горродельским огнем, огонь охватил «Призрака», словно стог сухого сена.

Расстояние было не так уж велико, и Сварог рассмотрел, когда ветром разогнало дым, что Джагеддин, упершись в палубу широко расставленными ногами, стоит посреди мостика, бьет по струнам виолона, с отрешенным, застывшим лицом, и его губы двигаются, но песни, разумеется, на такой дистанции не слышно…

Потом мостик снова заволокло черным, непроглядным дымом, и Сварог больше не видел капитана гибнущего корабля. «Призрак», пылая, как факел, зарылся носом в воду, вот уже исчез бушприт, вот погрузилось подножие фок-мачты, сквозь дым и пламя ошалело прорывались люди, сыпались в волны, как горох…

Сварог вздрогнул. Он не мог ошибиться, он действительно видел это – из дыма и пламени взвилось что-то, больше всего напоминавшее размытый, черно-туманный силуэт большого нетопыря, поднялось выше, выше, под самые облака, понемногу пропало с глаз, словно растаяв, смешавшись с небесной лазурью. Конечно, могло и привидеться, дым нешуточного пожарища принимал порой самые причудливые очертания – но Сварог мог бы поклясться, что действительно видел нечто, не имевшее ничего общего с обычным дымом…

«Божий любимчик» лег в дрейф. С него спускали сразу несколько шлюпок – с полдюжины направились к тому месту, где из воды торчала лишь корма гибнущего «Призрака», все еще окутанная огнем и дымом, с пылающими лохмотьями горротского флага – Сварог мимолетно полюбовался приятным зрелищем, – а одна, взяв совершенно другой курс, понеслась прямехонько к берегу.

Сварог принялся спускаться, внимательно глядя под ноги – обидно было бы расшибиться именно сейчас, когда все оборачивалось просто прекрасно. Шлюпка остановилась уардах в двухстах от берега – моряки определенно не решались подойти поближе к запретному месту – и Сварог, на бегу сбрасывая хлюпающие сапоги, неизвестно кому прежде принадлежавший камзол, перевязь с дурацкой саблей, прыгнул в воду, поплыл туда. Тюленья стража, плававшая неподалеку, на сей раз не обратила на него внимания.

Он плыл так, словно спасался от голодной акулы, охваченный жгучим нетерпением, стремясь как можно быстрее оказаться среди друзей – и, при каждом рывке вздымаясь из воды, уже видел на носу шлюпки фигурку в синем, в высоких морских сапогах, с мечом на поясе. Ветер развевал рыжие волосы, забросил за левое плечо концы длинного белоснежного платка, завязанного на шее по всем правилам морской моды. Мара смотрела на него сверху вниз, покачивая головой с насмешливым видом законной супруги, наконец-то узревшей неведомо где загулявшего беспутного муженька после недельного отсутствия. Ни слезинки в глазах, ни свойственной героиням романов «интересной бледности» – не тот характер, не тот типаж, следовало ожидать…

Несколько рук подхватили его и перевалили через борт. Иные лица выглядели смутно знакомыми, памятными по тому, давешнему плаванью, хотя Сварог и не вспомнил бы сейчас имен. Он уселся в носу, где отыскалось свободное местечко, привалившись поясницей к борту, улыбаясь широко и бессмысленно, протянул:

– А все-таки смерти нет, ребята…

– Это точно, – ухмыляясь, подхватил один из моряков (положительно, и голос знакомый, точно, общались тогда). – Пока мы есть, ее нету, а когда она придет, нас, собственно говоря, уже не будет, так чего ж ее бояться-то, философски рассуждая? С благополучным прибытием, ваше величество. Надо же, справилась старая чертовка, не зря взяли на борт вопреки всем традициям…

  72