35 
– А еще говорят, что это женщины сплетницы! – поддела она его. За ней вошли Диана и Гидеон.
Дэвид удивленно поднялся навстречу Диане.
– А что такого я сделал на этот раз? – он чуть-чуть улыбнулся, но глаза его оставались грустными.
– Ничего особенного, – махнула рукой Молли. – Давайте присоединимся к Сэму и Крис, откроем бутылочку красного вина и приготовим ланч.
– Веди нас, полководец, – проговорил Дэвид уже более бодрым тоном.
В суете подготовки к обеду все быстро забыли о том, что Молли едва не уехала. Диана все-таки убедила ее остаться.
– Очень жаль, что прошлым вечером ты не смогла поехать с нами в церковь, – обратился Гидеон к Диане. В этот момент все уже сидели я обеденным столом и готовились к дегустации блюда дня.
Диана, сидевшая за столом слева от него, отставила свой бокал.
– Уж не знаю почему, но детишкам всегда нравится появляться на свет именно в канун Рождества. Вот и в этот раз малыш решил не дожидаться доставки мамочки в больницу, и мне пришлось принимать роды на дому.
Молли метнула взгляд на Гидеона, уверенная, что тот упомянул про церковь не просто так. Его интересовало, не приезжала ли Диана к ним ночью. Получалось – нет, не приезжала.
Впрочем, в течение всего обеда, почти не замечая Молли, Гидеон был странно вежливым с Дианой Чишом. Он явно хотел завести с ней, дружеские отношения.
– Как ты считаешь, что сейчас происходит? спросила она Крис, когда они пошли на кухню десертом.
– Ты это о чем? – заморгала та.
– Не притворяйся, – поморщилась Молли. – Гидеон и Диана… – она кивнув в сторону гостиной.
– Ах, ты вот про что, – протянула Крис. – Кто-то мне до боли напоминает собаку на сене.
Молли покраснела.
– Не будь смешной, Крис, – отрезала она.
– Ах, так это я смешна? – улыбнулась Крис.
Молли тяжело вздохнула.
– Ты же знаешь, что Гидеон … Ты не можешь отрицать, что Гидеон любит… тебя! – вырвалось у нее помимо воли. Крис замерла с тарелкой в руках.
– Так кто из нас смешон? – сурово повторила она, не скрывая удивления.
– Посмотри на Гидеона, и сама поймешь. Стоит только понаблюдать за ним, когда он рядом с тобой, и все станет ясно, – проговорила Молли горько. – Крис, он тебя обожает…
– Я очень на это надеюсь. – Крис ничуть не была смущена. – Потому что я тоже обожаю его. После того как Джеймс умер, а потом, спустя полгода, умерли мои родители, Гидеон долгое время был моей единственной семьей. Вот и все. Молли, вот и все, – добавила она, нахмурившись от воспоминаний.
Молли покачала головой.
– Но со стороны Гидеона не все.
– Нет, со стороны Гидеона то же самое, – ровно проговорила Крис. – Молли, ты поэтому его сторонишься? Если это так…
– Я сторонюсь его потому, что он ненавидит меня, – нетерпеливо перебила Молли.
– Какая чушь! – вырвалось у Крис. – Если хочешь знать мое мнение, лучше дай ему шанс проявить себя по-настоящему…
– И не собираюсь, – твердо сказала Молли.
– Ладно, – пожала плечами Крис. – В таком случае, неси апельсины и подливку, пока я подготовлю крем-брюле. – И она раздосадованно покачала головой. – О чем ты думаешь, Молли? Если ты хочешь наладить отношения с Гидеоном, то советую тебе хоть чуть-чуть показать ему свои чувства, – прошептала она, понизив голос. – Иначе, как мне кажется, твое место вполне может занять Диана, – добавила она грустно.
Если она хочет…
Да, она этого хочет больше всего в жизни. Но…
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
– Ты так и не ответила на мой вопрос.
Молли сидела на коврике у камина в гостиной, играя с Питером, в то время как остальные отдыхали в креслах или дремали на диване после сытного обеда. До этого момента она считала, что Гидеон тоже спит.
– Ты любишь детишек, ведь так? – спросил он за ее спиной, не дав ответить на предыдущий вопрос. Нежно погладив Питера по головке, он присел на ковер рядом с ними.
– А кто их не любят? – ответила она, понизив голос до шепота.
Гидеон пожал плечами.
– Ну, например, моя собственная мама никогда особенно не любила детишек.
Глаза Молли расширилась.
– Но ведь у нее были ты и Джеймс.
Он кивнул.
– Так уж вышло. Появление Джеймса десять лет спустя после моего рождения было, по ее словам, ошибкой, несчастным случаем. Джеймсу она каждый раз об этом говорила, – добавил он хмуро. – Она ушла от нас, забрав большую часть отцовских денег, когда Джеймсу было четыре года, а мне четырнадцать.
35 
