17 
— Я думаю, пока рано принимать конкретные решения. — Клэр поспешила утешить Эмис. — Я понимаю, что вам с Фелицией спокойнее вдвоем, так почему бы вам вдвоем не пойти в заложницы? Я останусь здесь, а когда он войдет в замок, мы решим, как поступить.
Было ясно, что если Фелиция, увидев узурпатора, найдет его хоть отчасти привлекательным, то выйдет за него замуж сама.
Если же он окажется грубым чудовищем, стать его невестой придется Клэр. И ей надо приготовиться к худшему.
— Клэр, зачем ты сделала это? — запричитала мать. — Кончится тем, что тебе придется стать его женой. Брак заключается на всю жизнь, а жестокий муж — настоящее проклятие!
— Не можем же мы пожелать такой судьбы Фелиции! И потом, еще ничего не известно. Сейчас мы должны предоставить ему заложников. А там видно будет.
— Уж не замыслила ли ты что-нибудь? — встревожилась мать.
— Нет. — Клэр хотела бы иметь какой-нибудь план, но увы… Она и представить себе не могла, что станет женой узурпатора. Но если Фелиция не согласится на это, у Клэр не останется выхода. Нельзя же обрекать на страдания всю семью!
— О! — воскликнула леди Мюриэль, смахивая слезы с ресниц. — Я должна была задушить Кларенса! — Она в ужасе прикрыла рот дрожащей ладонью. — Я имела в виду совсем не это! Но все равно его не вернешь…
— Мюриэль, — вмешалась леди Агнес, — прекрати болтать!
Она послушалась, но в глазах у нее застыла боль.
— Слава Богу, по крайней мере есть ты, — сказала мать Клэр. — У тебя доброе сердце. Может быть, он и не станет свирепствовать. В любом случае мы все поддержим тебя.
Клэр невольно потянулась к серой материи, которая покрывала ее обезображенную голову.
Что, если ей придется выйти замуж за этого мужчину и он разозлится, увидев, что она сделала с волосами?
Что, если он обратит свой гнев не только на нее, но и на ее близких?
Клэр резко обернулась и увидела, что мать с беспокойством разглядывает ее. Чем вызвано ее беспокойство? Тревогой за судьбу дочери или сомнением в том, что Клэр удастся с честью вынести выпавшее на ее долю испытание?
Она никогда не сомневалась в любви матери, но теперь даже эта уверенность ей изменила.
— Почему бы тебе не пойти и не надеть что-нибудь повеселее, Клэр?
— В день похорон отца?
— Забудь о смерти, девочка. Впереди у тебя вся жизнь, — сказала леди Агнес, потрясая палкой.
— А ты могла так в первый день? — спросила Клэр у нее.
— Я не помню, это было давно, — ответила леди Агнес.
Клэр не сомневалась в том, что бабушка лжет, потому что ей небезразлично, кто станет хозяйкой Саммербурна. От этого зависела и ее судьба.
Клэр перевела взгляд на брата, который довольно равнодушно относился к происходящему, но более чем кто-либо другой нуждался в ее жертве. Или в жертве одной из своих теток.
Эмис и Фелиция вернулись в комнату. На них были теплые плащи, слуги тащили следом их дорожные сундуки. Эмис повисла на плече у сестры и едва передвигала ноги. Фелиция поджала губы и нахмурилась.
Клэр решила, что ее хмурость вызвана нерешительностью, и спросила:
— Ты не станешь потом жалеть о содеянном?
— Конечно, нет! Уж лучше провести пару ночей в поле под открытым небом, чем связать свою жизнь с чудовищем!
Клэр ничего не ответила. Она подошла к Эмис и, поцеловав ее в щеку, участливо поинтересовалась:
— Ты не забыла свой травяной настой?
Эмис кивнула и тихо вымолвила:
— Клэр, я бы так хотела…
— Все хорошо! — ободряюще улыбнулась ей та. Фелиция снова нахмурилась, но когда они поцеловались на прощание, вдруг сказала:
— Храни тебя Бог, Клэр. Если нам суждено будет вернуться, я постараюсь уберечь тебя от худшего.
— А что, если он окажется героем, настоящим Роландом?
— Тогда, надеюсь, ты сумеешь удержать его, — ответила Фелиция, отводя глаза.
— Нет! Клянусь, как бы хорош он ни был и душой, и телом, я не хочу быть его женой!
— Посмотрим, — снисходительно улыбнулась Фелиция. К несчастью, как раз в этот момент платок стал сползать с головы Клэр. Она постаралась ухватить его, но Фелиция оказалась проворнее: она протянула руку и сорвала с ее головы серую ткань.
― Клэр!
Казалось, все, кто находился в зале, воскликнули одновременно, но возглас Фелиции заглушил остальные голоса:
— Теперь я все понимаю! Ты притворилась, что согласна принести себя в жертву, а сама изуродовала себя так, что он и смотреть на тебя не захочет. Этот номер не пройдет! Ему придется взять в жены тебя!
17 
