Последние отзывы

  14  

— Пожалуй, надену голубое, — не дождавшись ответа от дочери, приняла наконец решение Карлотта.

Голубое в самом деле идет ей больше зеленого, мысленно одобрила выбор матери Дорси. Но все прочие решения Карлотты были на первый взгляд лишены смысла. Это при том, что мать Дорси очень решительная и самостоятельная женщина, хотя ни одного дня в жизни она не проработала (по крайней мере, с девяти до пяти).

— Очень милое платье, — вяло откликнулась Дорси.

Изысканная шелковая штучка без рукавов была, пожалуй, покороче, чем обычно носят дамы среднего возраста, но Дорси не сомневалась, что на Карлотте платье будет смотреться превосходно.

— А куда ты идешь? — поинтересовалась она.

— Холлис Барнетт празднует свое пятидесятилетие, — объяснила мать. — Судя по всему, вечеринка будет шумная.

— Здорово, — без особого энтузиазма заметила Дорси. — Пятьдесят лет — важная веха в жизни.

Карлотта снова перевела взор на зеленое платье.

— В самом деле, — откликнулась она. — Особенно если учесть, что на самом деле Холлис эту веху прошла семь лет назад.

Она приложила зеленое платье к себе, посмотрелась в зеркало, затем снова бросила его на кровать рядом с голубым и принялась, склонив голову, внимательно разглядывать оба.

— Знаешь что? — заговорила она наконец. — Почему бы тебе не пойти со мной? Надень зеленое платье. Ты в нем будешь великолепна.

Платье из изумрудного бархата было еще короче голубого и не имело не только рукавов, но и бретелек Дорси взглянула на него, затем выразительно перевел взгляд на свое собственное одеяние — джинсы, ботинки и неописуемую фланелевую рубаху.

— Не знаю, Карлотта. По-моему, такой наряд не для меня.

Мать негодующе фыркнула:

— Очень даже для тебя! Брось наконец эти кошмарные джинсы, свитера и… — тут ее передернуло, — фланелевые рубашки! Честное слово, Дорси, ты одеваешься как лесоруб. Тебе бы следовало сменить имя и назваться Ларсом.

— Ларсом?

Едва открыв рот, Дорси тут же об этом пожалела. Когда же она поймет, что Карлотту нельзя поощрять?! Ее мать и без поощрений способна говорить часами.

— Именно Ларсом, — отозвалась Карлотта — Дорси не успела ее отвлечь. — Был у меня один знакомый лесоруб, швед, по имени Ларе — так вот, он из фланелевых рубах не вылезал. Конечно, иногда это даже пикантно — например, если на мужчине, кроме этой рубахи, ничего нет. Но в иной, не столь интимной обстановке… Ему надо было бы зваться Бьерном. Он был огромный и неуклюжий, как медведь. Ты знаешь, что «Бьерн» по-шведски «медведь»? Интересно, а что по-шведски значит «Ларе»? Может быть, «фланелевая рубаха»? Кстати, если подумать, его могли бы звать и…

— Карлотта! — воззвала к ней Дорси своим фирменным «профессорским» голосом. Мать удивленно подняла тонкие брови.

— Что такое?

— Мы, кажется, говорили о чем-то другом.

По счастью, Карлотта с ней согласилась:

— Да, в самом деле. О том, что ты наденешь это платье и пойдешь со мной на вечеринку.

Дорси покачала головой.

— Нет. Мы говорили о том, что это платье, — она ткнула пальцем в зеленый бархатный лоскуток, — с этим телом, — ткнула себя в грудь, — не сочетается.

Но мать не сдавалась.

— Дорси, ты только примерь! Ну что тебе стоит!

— Оно не в моем стиле, — непоколебимо ответила Дорси.

— Глупости! Фигура у тебя великолепная, черты лица такие, за какие любая женщина готова миллион отдать. — Она потрепала дочь по щеке. — Не говоря уж о чудных зеленых глазах и рыжих волосах, которые ты унаследовала от отца.

Само собой подразумевалось, что больше Дорси от отца не получила ничего хорошего. Но она промолчала (зачем же говорить о том, что само собой подразумевается?), и Карлотта не стала развивать неприятную тему. Реджинальд Дорси был в их маленькой семье persona non grata. Главным образом потому, что уже много лет отсутствовал.

— Тебе просто надо поработать над… э-э… манерами, — добавила Карлотта.

Дорси едва не расхохоталась. С каких пор мамочка стала так деликатно выражаться?

— Иными словами, стать другим человеком. А зачем? Чтобы заарканить миллионера? Спасибо, я лучше над диссертацией поработаю.

Пухлые губы матери сжались в тонкую линию.

— Дорси, диссертациями сыта не будешь.

— Предпочитаю духовную пищу, — отрезала Дорси.

Карлотта выгнула тонкую пшеничную бровь.

— Сегодня вечером ты пойдешь со мной на день рождения к Холлис! В этом платье! Вот увидишь, мужчины от тебя глаз не оторвут! К концу вечера твоя судьба будет устроена, поверь мне!

  14