Особенно,... 
74 
– А куда?
– Куда хочешь, – ухмыльнулся кормилец. – Что, впервые в городе?
– Ага, – жалобно подтвердила девушка. – А вон за тот можно?
– Можно, если осторожно, – хохотнул мужик.
Что он имеет в виду, Рыска не поняла, но на всякий случай проверила и стол, и стул – не шатаются ли.
Каша оказалась невкусной, переваренной и несоленой. Покрошенный в нее укроп не спасал дело, даже наоборот – навевал грусть по вареной картошечке, к которой пришелся бы куда более кстати. Зато хлеб был только что из печи – пышный, еще теплый, с хрустящей корочкой. Рыска съела оба ломтя, украдкой отправив кусочек за пазуху.
– Отрубной, – презрительно заметил Альк, но из пальцев его мигом выдернул.
Разомлев от сытости, девушка облокотилась на стол и уже спокойнее рассмотрела кормильню. А тут ничего, забавно! Хуторской чердак немножко напоминает, тоже везде пучки душистых трав, плетенки лука и низки сушеных грибов висят. Рыска пригляделась и обнаружила, что грибы эти – мухоморы.
– Они же ядовитые! – возмущенно прошептала она.
– Кто? А, конечно. И лук наверняка прошлогодний, давно сдохший.
– Фу, гадость какая! – сморщила носик девушка, поняв, откуда берется легкий душок гнильцы.
– Хм? А для чего они здесь, по-твоему?
– Ну, наверное, чтобы отрывали и закусывали, – почуяв подвох, неуверенно сказала Рыска.
– Вот из-за таких простофиль и приходится одну дрянь вешать. Иначе всю красоту сожрете.
Рыска вконец смутилась. Весчане тоже украшали избы, но лишь по праздникам, цветами и ветками, а не едой. В косы лук только для удобства сплетали.
Кормилец, заметив, что девушка уже поела и что-то бормочет под нос – не блаженная ли? – подошел к ее столу. Со стороны двери, чтоб не сбежала до расплаты.
– С тебя семь медек, гостьюшка.
– Сколько?! – охнула Рыска. Ну у них в городе и цены!
– Скажи, что больше двух эти помои не стоят.
– Что?
– Семь монет, – повторил кормилец, переставая улыбаться.
Остальные едоки с интересом наблюдали за представлением, наслаждаясь превосходством над наивной весчанкой: уж с них-то тройную цену не слупишь, калачи тертые!
– Давай плати, девка! – усилил нажим мужик, видя испуг на девичьем личике. – Или юбку задирай.
Тут он сглупил: честная Рыска, повздыхав, все-таки отдала бы ему запрошенные деньги. Если добром попросить. Но стоило кормильцу посягнуть на святое, как девушку словно Саший за язык ущипнул.
– Вы, дяденька, лучше не охальничайте, – срывающимся голоском заявила она. – А то как бы вам совсем интерес к юбкам не потерять!
Срезав хама, Рыска полезла за деньгами, наткнулась на Алька и машинально, как путающуюся под рукой вещь, выложила крыса на стол. Следующим был узел с монетами, но кормилец неожиданно затряс головой и руками, попятился, чуть не свалив лавку, и сбежал за стойку.
– Чего это он? – растерянно поинтересовалась у Алька девушка.
– Чего, чего… – Всклокоченный крыс прижался к столу, щурясь от света. – Влипли мы. Путников в кормильнях до второго сребра поят-кормят бесплатно.
– Но я же…
– Скаковая корова, крыса, такая угроза от худосочной девчонки… Что еще он мог подумать?
– Я пойду извинюсь и объясню! – Рыска рванулась перелезть через лавку, но Альк с неожиданной прытью вскочил ей на грудь и повис, уцепившись за ткань.
– Сиди уж, воинствующая невинность. Пусть он тебя лучше за путницу принимает, чем за беглую батрачку.
– А что тогда делать? – Девушка медленно опустилась на место, чувствуя себя просто ужасно. Она же осадить мужика хотела, а не перепугать!
– Заказывай нарезку. Гулять так гулять. – Альк взобрался до ворота и снова скатился за пазуху.
– Да мне сейчас кусок в горло не полезет!
– С собой завернем.
– Нет, я так не могу!
Рыска опять начала вставать, но тут дверь распахнулась и в кормильню уверенно шагнул высокий, щеголевато одетый парень: высокие сапоги, красные штаны, плотно, по городской моде, обтягивающие ноги, зеленый бархатный кафтан и такая же шапка, украшенная посеребренной пряжкой и лихо заломленная набок. К поясу привешены длинные ножны с кинжалом, в полмеча размером, с другой стороны болтается увесистая кожаная сумка. На лицо девушка обратила внимание в последнюю очередь – и то когда парень ахнул и в изумлении хлопнул себя по бедрам:
74 
