Последние отзывы

  52  

— А который ему год? — спросил Савельев.

Кучер помедлил:

— Считая от мясопуста… Двадцать третий пошел. А что?

— Да ничего, — сказал Савельев. — Долго ему еще служить…

— Долго… — вздохнул кучер.

Если прибавить к нынешнему году еще тринадцать, что для человека образованного сущая чепуха… Да, неведомый племянник имеет все шансы угодить в пекло Семилетней войны — очень уж многих туда бросили, а полк наверняка не гвардейский, так что в тылу не останется. Правда, и об этом мужичина не узнает — точнее, узнает сам, но не скоро, если только доживет, конечно…

— Отож! — удовлетворенно воскликнул кучер. — Считайте, барин, что уже и приехали…

Савельев огляделся. Сказал искренне:

— Зажиточно у вашего князя мужики живут…

Они как раз въезжали в небольшую деревеньку. Дома ничем не напоминали те убогие лачуги, какие Савельеву доводилось видеть и в своем году, в европейской части Российской империи. Гораздо больше это походило на сибирскую деревню: дома, как один, добротные, крыты не соломой, а дранкой, надворные постройки и хлевы выглядят столь же основательно, обширные огороды, заваленные сейчас снегом, обнесены аккуратными, ухоженными изгородями — ни единой дырки, нигде ничего не покосилось. Куда ни глянь — благолепие и процветание…

— Да это как бы сказать, барин, и не деревня будет, — проговорил ямщик, очень осторожно подбирая слова. — Его сиятельство терпеть не могут потреблять за столом ничего купленного — ну разве что лесную дичину, которая людями не разводится. Вот и велели тут устроить огороды-сады, птичники, свинарники и все такое прочее, чтобы вкушать исключительно у себя выращенное.

Савельев спросил с неподдельным любопытством:

— И как насчет той живности, что в России не водится, и тех фруктов-ягод, что у нас не произрастают?

— Ну, тут уж его сиятельство для себя допускает поблажку. Поскольку, как правильно изволили заметить, в России оно не водится и не произрастает… А бывает, люди говорили, очень даже из себя вкусно…

«Да, — сказал себе Савельев, — красиво жили в этом столетии господа дворяне, располагающие должными средствами, тут уж ничего не попишешь…»

— А вон и дом… — сказал ямщик.

Вот теперь Савельев почувствовал легкое разочарование. Учитывая княжеский титул лейб-кампанца и его немалое состояние, он ожидал увидеть нечто совсем другое. Красивое, быть может, даже помпезное здание в едином архитектурном стиле с колоннами у главного входа и портиком на манер античного — одним словом, то, что он видывал на иных гравюрах.

Ничего даже отдаленно похожего. Дело даже не в том, что ни следа портика с колоннадой. Дом был пребольшой, опять-таки добротный, без малейших признаков небрежения и упадка, в два этажа, да вдобавок с немаленькой круглой башней. Однако построен он, во-первых, крайне незатейливо, очень может быть, еще в петровские времена, а во-вторых, вид у него крайне своеобразный: за десятилетия к нему, сразу видно, приделали немало разнообразных пристроек, так что в плане, если смотреть сверху, дом представлял собой крайне сложную геометрическую фигуру, для которой, пожалуй, и термина-то не подыщешь. Совсем другой Савельев себе представлял резиденцию князя… Махина эта выглядела даже чудаковато, или, как выразились бы деликатные англичане — несколько эксцентрично. Уж наверняка у такой персоны хватило бы денег, чтобы снести все это начисто и построить что-нибудь этакое… с колоннами и портиками. Но, видимо, капризы князя лежали исключительно в области гастрономии, а на архитектуру не простирались совершенно…

Савельев во все глаза смотрел на башню — широкую, по высоте равную целому этажу, с куполообразной крышей, крытой позеленевшими листами меди. Кушаков, выйдя проводить его до возка, уже у распахнутой дверцы вдруг склонился и тихонько зашептал на ухо: «Кровь из носу, Михайла, постарайся пронырнуть в башню. Давно слухи ползут, и очень уж упорно, что в башне у князюшки оно все и помещается. На манер брюсовской Сухаревой, хе-хе, куда конь с копытом, туда и рак с клешней… Башни раньше не было, ее уже на моей памяти покойный Федькин батюшка возвел. И ни разу с тех пор не слышно было, чтобы туда лакеев пускали пыль сметать да убираться. В башню стремись, Мишка…»

Савельеву пришло в голову, что грозный начальник Тайной канцелярии абсолютно прав: самое главное любой сообразительный человек как раз и будет держать в такой вот башне, куда слугам вход настрого запрещен. Так что в этой детали его с Кушаковым планы совпадали в точности: самое интересное — наверняка башня. Вот только… Тот самый сообразительный человек уж наверняка принял меры, чтобы любопытствующему, будь он хоть слуга, хоть гость наподобие Савельева, попасть в башню было непросто. Какой-нибудь сложный замок — первое дело. Ну, и что-нибудь еще, но с маху не угадать, что именно…

  52