Особенно,... 
60 
Так что же это значило? И кто такой мистер Враждебность, если уж на то пошло? Поскольку напал он на Рыжую, можно предполжить, что ему не хочется, чтобы сделанные ею снимки были напечатаны в газете. Следовательно, это какая-то знаменитость. Но кто? На важную персону он не похож. Вообще ни на кого не похож. Значит, есть вероятность, что его запечатлели вместе с кем-то, чью честь он защищает.
Очень интересная мысль. Возможно, рыцарство все еще живо. Но тогда странно, что мистер Враждебность врезал женщине. По всем правилам, врезать он должен был Лаксфорду.
Со времени рандеву в «Хэрродсе» Родни не спускал с дорогого Дена глаз. Прошлым вечером он до предела издергал ему нервы, каждый час заглядывая к главному редактору в кабинет и озабоченно спрашивая, когда начнут печатать утренний выпуск.
Родни решил, что задержка связана со встречей в «Хэрродсе», которую он, видимо, неправильно истолковал. Тут явно попахивает какой-то историей. Женщина эта связана с правительством, а значит, ей есть что рассказать.
Ну, конечно. Разве Лаксфорд не барабанил по клавиатуре своего компьютера, когда вчера вечером Родни вернулся из «Хэрродса»? И ради чего он медлил с подписанием номера в печать, как не ради подтверждения материала? Лаксфорд не дурак. Без подтверждения из двух независимых источников он ничего печатать не будет.
И все же — кто эта женщина? После возвращения из «Хэрродса» Родни все свое свободное время отдавал скрупулезному изучению прошлых номеров «Осведомителя», чтобы установить личность женщины. Если она член правительства, наверняка раз или два они про нее писали. В половине двенадцатого ночи Родни оставил свою затею, чтобы возобновить поиски с утра. А утром, разговаривая с Корсико, он вдруг сделал стойку на его слова: «Я тут покопался в библиотеке…» Какого черта он корпит над старыми номерами «Осведомителя», когда всего-то и нужно, что спуститься на три этажа вниз, полистать справочник палаты общин и убедиться, что источник Лаксфорда в самом деле член парламента, а не просто служащая, имеющая доступ к правительственному автомобилю. Там она и оказалась на странице триста пятьдесят семь — на треть лица челка, на треть лица очки и милая улыбочка. Ив Боуэн, член парламента от Мэрилебона и заместитель министра внутренних дел. Родни одобрительно присвистнул. Учитывая ее положение, полученные от нее сведения должны быть чистым золотом, решил Родни.
Установление личности женщины было первым шагом. Он знал, что, взяв это за отправную точку, может стребовать должок с кого-нибудь из парламентских корреспондентов. Связаться с ними по телефону и посмотреть, что удастся накопать. Только действовать следует осторожно. Меньше всего ему нужно, чтобы на материал, который вот-вот опубликует «Осведомитель», вышла другая газета.
Он потянулся к своему ежедневнику, на пороге его кабинета-кабинки показалась Сара Хэпплшорт, разворачивавшая пластинку жевательной резинки «Ригли спеарминт».
— Пришла твоя пора, — сказала она. — Кричи ура!
Он тупо посмотрел на нее, занятый мыслями о том, какой из парламентских корреспондентов с наибольшей вероятностью откликнется на его просьбу.
— Сбылась мечта недооцененного. — Сара дернула локтем в сторону кабинета Лаксфорда. — У Денниса какое-то чепэ. Он совсем уехал. Ты его замещаешь. Собрать народ на совещание к тебе или пойдем в его кабинет?
Родни захлопал глазами. Смысл Сариных слов прояснился. Мантия власти легла на его плечи, и он не спеша насладился ее теплом. Затем, напустив на себя как можно более убедительную и соответствующую случаю озабоченность, он спросил:
— Чепэ? С семьей ничего не случилось? С его женой? Сыном?
— Не могу сказать. Он уехал вместе с мужчиной и женщиной, с которыми и пришел. Ты не знаешь, кто они? Нет? — Хмыкнув, она обернулась на редакцию. Следующие слова Сара произнесла задумчивым тоном: — По-моему, что-то назревает. Что скажешь?
Меньше всего Родни хотелось, чтобы Хэпплшорт учуяла что-то своим длинным носом.
— Скажу, что нам нужно выпускать газету. Встретимся в кабинете Дена. Собирай остальных. Через десять минут.
Когда она отправилась исполнять его повеление — как же его погладило по душе это высокопарное слово, — Родни вернулся к своему ежедневнику. Быстро перелистал его. Десять минут, думал он, более чем достаточно, чтобы позвонить и обеспечить свое будущее.
Как обнаружил Сент-Джеймс, трущобы, о которых говорили ему Хелен и Дебора, были скорее трущобами в перспективе. Они высились бесхозной шеренгой вдоль Джордж-стрит, совсем недалеко от шикарного японского ресторана, позади которого имелась такая редкая по здешним местам роскошь, как автостоянка. Там Сент-Джеймс и Хелен и оставили «эм-джи».
60 
