Особенно,... 
127 
В 1864 г. внезапно скончался от апоплексического удара посол США во Франции Дейтон. Причина была интересная: оказалось вдруг, что личный секретарь посла поддерживал амурные отношения с некоей красоткой Софи Брикар – а та была агентом конфедератов, так что секретнейшая информация долго утекала в Ричмонд, к Иегуде Бенджамину. Нежная и трепетная душа дипломата столь суровой реальности попросту не вынесла…
Теперь – о северных разведчиках. Первое место тут безусловно следует присудить мисс Элизабет Ван Лью, прямо-таки зеркальному двойнику Розы Гринхау. Разница только в том, что Элизабет была постарше Розы, далеко не так красива и всю жизнь оставалась убежденной старой девой. Весь свой нерастраченный пыл она вложила в тайную деятельность, и результаты, честное слово, получились потрясающие…
Элизабет Ван Лью
Элизабет Ван Лью, далеко не бедная плантаторша, была потомственной южанкой – но еще в молодости стала яростной аболиционисткой и своих рабов освободила задолго до войны. Ну, а с началом войны она прямо-таки демонстративно высказывала свои симпатии «делу Севера», мало того, помогала едой и теплыми вещами северным военнопленным. И даже выступала на улицах Ричмонда с речами против рабства.
Все это было настолько явно, что Элизабет считали «чокнутой», «экзальтированной», «чудаковатой старой девой» – и, в общем, не относились к ней серьезно: чудит барыня, случается… Играло свою роль и рыцарское отношение на Юге к даме – там, где мужчина давно бы огреб серьезные неприятности или попал под подозрение, к женщине относились гораздо снисходительнее, бормоча под нос нечто вроде нашего: волос долог, да ум короток…
А потому Элизабет развернулась так, что и сегодня ее работа вызывает почтительное уважение… Многие из руководства Конфедерации были старинными друзьями ее семьи, а это, как вы легко догадаетесь, позволяло добывать порой ценнейшую информацию. Мисс Ван Лью ухитрилась подвести своего агента к президенту Конфедерации Дэвису. Одной из негритянок, которым она до войны дала вольную, была, как пишут, «необычайно умная» девушка, за счет Элизабет получившая образование на Севере. Элизабет ее устроила служанкой в ричмондский Белый дом, резиденцию президента Дэвиса. Легко представить, какие важные и интересные для северной разведки разговоры вели джентльмены, которым и в голову не приходило опасаться «темной черномазой из глуши»…
Достоверно известно, что на Элизабет работали несколько чиновников военного министерства южан, что она руководила целой сетью засылаемых с Севера федеральных агентов, что она создала как минимум пять явок, через которые пересылались шифровки генералу Гранту. В фамильном особняке Ван Лью в Ричмонде, в потайной комнате, скрывались и северные разведчики, и беглые военнопленные – а однажды Элизабет там спрятала свою единственную лошадь, чтобы не отдавать ее армии Юга, когда началась «всеобщая мобилизация» конского поголовья.
Подозревать ее в конце концов начали, взяли в разработку – но до конца войны так и не сумели собрать улики. Когда оборона Юга рухнула окончательно, горожане, прихватив факелы, толпой нагрянули к особняку Элизабет, чтобы сжечь его (саму отчаянную даму все же не собирались трогать). Воинственная старая дева не растерялась и заявила во всеуслышанье, что федералы, которые тут будут максимум через час, в свою очередь, спалят дома всех собравшихся. Соседи призадумались – и, ворча, отступились. Когда на ричмондских улицах показались первые разъезды северян, Элизабет Ван Лью торжественно подняла над своим домом федеральный флаг.
Конец у этой истории достаточно унылый. Генерал Грант, став президентом США, «за заслуги» назначил Элизабет почтмейстером Ричмонда. Южане до самой ее смерти бойкотировали мисс Ван Лью как «предательницу» – так что жизнь у нее выдалась не особенно приятная. Федеральное правительство ей не возместило ни цента из тех денег, которые она тратила из своих сбережений на тайную деятельность, а после ухода Гранта и вовсе отправило в отставку без пенсии. Единственными средствами к существованию оказалась скудная денежная помощь, которую Элизабет оказывали друзья и родственники полковника-северянина, которому она помогла бежать из плена… Короче говоря, ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
На Юге разведслужба была одна. На Севере – две (Бейкера и Пинкертона), а потому, как частенько в таких случаях бывает, меж ними царило нездоровое соперничество: интриги, грызня, конкуренция. Что делу только мешало. Ну, а поскольку, как уже не раз подчеркивалось, времена стояли патриархальные, то в самом начале войны, посреди всеобщей неразберихи за линию фронта к южанам отправился в роли тайного агента сам Бейкер. Вооружившись громоздкой фотокамерой, он под видом бродячего фотографа принялся бродить по южным тылам. В конце концов его все же арестовали и посадили, но улик не нашли. Вскоре в камеру к Бейкеру явилась с религиозными брошюрками юная очаровательная особа и поведала шепотом, что собирается вскоре пробраться тайком к северянам – так не нужно ли кому-нибудь там что-то серьезное передать?
127 
