Особенно,... 
146 
Мы послушно поковыляли к кустам, соревнуясь, кто достовернее охнет, пискнет или споткнется. Я потянулась развести ветки, но получила еще один тычок и... провалилась сквозь них.
На полянке за мороком обнаружился целый разбойничье-некромантский лагерь– ближе к деревьям стояли наспех срубленные шалашики, середину занимала старательно протоптанная в снегу и высыпанная пеплом пентаграмма. По ее углам лежали кучи хвороста, а в центре уже горел костер. Железная решетка на колышках и разложенные рядом инструменты из палаческого инвентаря недвусмысленно говорили о назначении очага. Пока же над ним томились шашлыки – семь вертелов, по числу бандитов.
«Василиск», решив, что мы уже никуда не денемся, впихнул нас под еловый навес и рысцой побежал на противоположный конец полянки. Даже не удосужился сорвать приколоченную к опорному столбу карту, наивно полагая, что в темноте что-либо разобрать на ней невозможно, да и не до того нам сейчас. Остальные разбойники с интересом таращились на нас, но не подходили. Неподалеку покорно мерзла запряженная в сани лошадь, а в стоящей на них клетке лежал василиск самого унылого вида – нахохленный, облезлый и выцветший посильнее знахарского чучела. Он даже смотреть ни на кого не желал, по-куриному затянув глаза желтыми пленочками век.
– Дохлый он какой-то, – шепнула я брюнетке.
– Еще бы, четверых гномов окаменить! Ему теперь неделю с силами собираться надо. – Верес безбоязненно, в упор разглядывал злосчастную тварь.
– И мелковатый.
– Не все же такие мастера иллюзий, как эльфы. Посредственным чародеям требуется образец, с которого проецируется морок.
– То-то сквозь него копья пролетали.
– И с условием про мужчин всё понятно. Десяток разъяренных гномов запросто разгонят эту кодлу вместе с ее дешевой магией, василиск же временно выбыл из строя.
Мы прекратили шушукаться и вытянулись по струнке – к навесу вразвалочку шел невысокий человек в бобровой шубе и такой же, только более темной шапке. Наш «проводник» подобострастно увивался рядом.
– Вот, господин, гляньте, кого я в лесу споймал! Брешут – монашки... это с такими-то...
Мужик на себе обрисовал, с какими. Преувеличить почти не удалось.
Выражение, с коим незнакомец уставился на Вереса, не имело ничего общего с вожделением, и я поняла, что видит он отнюдь не грудастую брюнетку.
– Кретин! Кого ты привел! Это же тот самый... – Бобровое кладбище повернуло голову, и я с преогромным изумлением опознала в нем выселокского дайна, некогда дежурившего у ворот, а он, соответственно, во мне – меня.
– ...те самые! Держите их!!!
Морок слетел с Вереса прозрачными брызгами. Я поскорее отскочила в сторону – и чтобы не мешать, и чтобы не подвернуться под горячую в буквальном смысле руку, окутавшуюся недобрым голубым огнем. Дайн зеркальным отражением скопировал боевую стойку, только возникший над его ладонью шар был ядовито-зеленого цвета.
Ну, божий служитель! Да ему в Школе Чародеев лекции читать надо!
Я, сообразив, что остальных господ придется развлекать мне, сгорбилась и рявкнула. Хорошенько, дабы никто не принял зверино исказившиеся черты лица за простую гримасу.
Разбойники прекрасно поняли намек.
– Эй, вы куда! – обескураженно воззвал дайн к кучно улепетывающим к выходу из ущелья сообщникам. Один, впрочем, оказался чуть посмелее, ибо соизволил на бегу выкрикнуть:
– Мы в ваши маговы разборки встревать не подряжались!
– Ты чего, мужик, ослеп – я не маг, а оборотень! – оскорбившись до глубины души, рыкнула я ему вослед.
– Тем более!!! – завопил тот, поддавая жару.
Искрящийся шарик вспорхнул с руки развернувшегося дайна, зеленой кометой прочертив небосвод. Разбуженная гора недовольно заворчала, встряхнулась и лизнула склон крошевом камня и снега, перемешав с ним крошечные человеческие фигурки. Ни они, ни мы не ожидали от священника столь греховного и подлого деяния, и он, гад, воспользовался нашим замешательством, одной рукой послал молнию в карту, а второй бросил себе под ноги какую-то фитюльку и провалился в белесо замерцавший квадрат.
Верес только и успел то ли выругаться, то ли коротко колдануть. Видимо, последнее, ибо перед исчезновением квадрат поменял цвет на ярко-малиновый, а Верес уже внятно и подробно обложил дайна по всем его дражайшим родственникам.
Поле, смешно сказать, битвы осталось за нами.
– Успел что-нибудь сделать? – Я боязливо наклонилась над квадратной проталиной, в центре которой лежала медная брошь с пустой обугленной оправой.
146 
