Особенно,... 
124 
– На бегу, когда у него еще оставался шанс удрать? Вряд ли. Ну что, сходишь?
Я молча развернулась и потрусила в темноту.
– Заодно и согреешься, – ехидно полетело мне вслед. Ах, так?!
– Шелена!!!
Я еще пару раз гребанула задними лапами, через плечо любуясь, как колдун отмахивается и отплевывается от летящих ему в лицо снежных комьев, и в куда лучшем настроении отправилась на разведку.
Как ни глупо, по ходу дела я действительно согрелась. А разминки ради погонявшись за ошалевшим от такого внимания зайчишкой, даже вспотела. Придавив зверька лапой и торжествующе порычав в скорбно обвисшие ушки, я выпустила его нагуливать жирок до следующей встречи. Жарко подышала открытой пастью, покосилась на небо... и не удержалась. Кольцом подвернула хвост вокруг плюхнутого в снег зада, поудобнее растопырила передние лапы, задрала морду и тихонько застонала, невесть на что жалуясь участливо склонившему рожки месяцу. За распевкой в небо стрельнул короткий стон-вскрик, один, другой... и сменился протяжным, переливчатым воем.
Я опомнилась только через несколько минут. Опустила морду, облизнулась, встряхнулась, с наслаждением поскребла за ухом и потрусила обратно. Интересно, это волки вдали отвечали или мои отголоски по полям носило? Во всяком случае, сейчас всё было тихо. И никаких следов нежити, ровно как и «жити».
Лагерь встретил меня тишиной, но не дремотой. Все сидели какие-то молчаливые, присмиревшие. И вовсю глазели на меня, словно впервые увидев.
– Что? – нарочито небрежно осведомилась я, отряхивая лапы от налипшего снега. – Никогда волчьего воя не слышали?
– Слышали, – после долгой паузы признался Верес. – Но... как-то уж больно проникновенно у тебя вышло... до костей пробрало.
– Ладно, я больше не буду, – примирительно пообещала я и, глянув на зазывно улыбающийся месяц, добавила: – Постараюсь, по крайней мере.
– Да нет, – неожиданно перебил меня Рест. – Вой на здоровье.
Я скептически хмыкнула, окинула спутников ироничным взглядом, но, к моему удивлению, никто из них не улыбался. Напротив.
– Знаешь, Шелена, – тихо и очень серьезно сказал дракон, – я никогда не думал, что вой может быть таким... завораживающим. У меня прямо внутри всё перевернулось, словно впервые луну увидел. И звезды, и бескрайнее небо, и... одиночество, и волчью тоску. Так бы и подпел тебе, ей-ей, честное слово. Да спугнуть побоялся, еще решишь, что издеваюсь...
Остальные согласно молчали, старательно и словно бы виновато отводили глаза. Как будто нечаянно подслушали что-то чересчур личное, а теперь боялись и увидеть.
– Да бросьте, обычная ночная распевочка, – отмахнулась я хвостом, снова съеживаясь в своем гнездышке. Волчья тоска. Хм. А впрочем, приятно, что в кои-то веки тебя оценили по достоинству, а не всадили в зад круто присоленный серебряный болт...
– Шел, может, всё-таки переберешься поближе к нам?
– Мне и тут хорошо, – упрямо повторила я, пряча нос под лапу.
Подожду хотя бы, пока ты заснешь.
Глава 12
Я почему-то думала, что Лещинка стоит на берегу озера, но, как выяснилось, там вовсе не клевали лещи, а на версту раскинулись заросли орешника, в котором подпорками на гороховой грядке торчали редкие ели. Такого количества белок, юркими язычками пламени порхающих с ветки на ветку, я в жизни не видела. На земле было больше ореховой скорлупы, чем снега.
– Наконец-то погреемся... – мечтательно протянул Мрак, как временный вариант отхлебывая из фляги и перебрасывая ее другу.
– Покушаем... – с надеждой подхватил Верес.
– Поохотимся... – не осталась в долгу я. Колдун раскашлялся, чуть не выронив флягу. Поскорее заткнул, кинул обратно.
– Только посмей!
– И на коровок нельзя?
– Нет!
– И на овечек?
– Шелена!
– Ну хоть курочку?! Я с тобой поделюсь.
– Кончай придуриваться. Мрак, доставай свою повязку. Вон уже дома виднеются.
Я лукаво подмигнула колдуну и, лихачески откинувшись назад, хлопнула жеребца по крупу, посылая в галоп. За мной с гиканьем припустил дракон, а там и Верес – настроение было хорошее у всех, даже у лошадей.
Жаль, ненадолго.
Дома действительно виднелись. И только.
Не гоготали гуси, не мычали в хлевах истосковавшиеся по пастьбе коровы. Не скрипел колодезный ворот, не хлопали дверьми неугомонные ребятишки, не хохотали девушки, притворно отмахиваясь от зубоскалящих парней.
Некому было мычать и хохотать.
124 
