Особенно,... 
74 
Пока он сидел в баре, час прошел незаметно. Разглядывал хорошо одетых женщин с прическами, в косметике, с сигаретами, в кожаных куртках и дорогой обуви. Рик разговорился с барменом и выпил три, четыре, пять стаканов горячительного. Черт его дернул за язык. Кажется, он обмолвился, что когда-то работал на Тони Вердуччи. Сдался ему этот бармен с бесстрастным лицом игрока в покер. Он и правда ляпнул ему что-то про Тони Вердуччи? Да, это имя он произнес. Сказал, кажется: «Мы работали на одного типа, который, возможно, обтяпывал дельце для Тони Вердуччи». Бармен отреагировал на его слова небрежным кивком головы, потом он налил Рику стакан рома «Маунт Гей».
– За счет заведения, – сказал он, выставив красивую бутылку с картой Барбадоса и этикеткой «Лучший в мире ром – с 1703 года» (по цвету он больше всего напоминал мочу).
Рик праздновал то, что Ронни не вышиб ему мозги из ружья, и еще то, что в гимнастическом зале он выжал штангу в двести сорок фунтов, чего от себя никак не ожидал. Видно, пошла впрок работа на этой хреновой лодке, где ему приходилось тянуть сети. Вдруг интуитивно он понял, что ему надо убираться из этого бара как можно скорее. Немедленно. Стоило упомянуть имя Тони Вердуччи, и на тебя уже смотрят как-то странно. Уходи отсюда немедленно, они тебя тогда не убьют. Ха-ха. Кстати, где бармен? Он налил ему бесплатно стаканчик и исчез. Наверное, звонить пошел. Ха-ха. Рик даже перегнулся через стойку, чтобы удостовериться, что под ней находится телефон По нему бармен, ясное дело, звонить не станет, нет, сэр. Он разговаривает в каком-нибудь укромном месте: «Тут у нас сидит один красавчик, говорит, что знает Тони Вердуччи». Ха-ха. А теперь уходи. Возвращайся к своему грузовичку. Раз уж так обделался.
– Не возражаете, если я присяду?
Чтоб я сдох, да она красавица, волосы цвета хны, груди как шары.
– Не возражаю, п'жалста.
Он старался на нее не смотреть, потому что не собирался крутить амуры.
– Простите, сигаретки не найдется?
Он нащупал в кармане пачку и протянул ей. Потом взглянул на женщину. Она была одета не по возрасту – шея уже не та. Но в целом очень даже ничего…
– Спасибо.
– Пустяки.
Она одарила его улыбкой.
– Хотите выпить?
Она кивнула.
– Отчего нет?
Бармен как раз вернулся.
– Слушаю вас.
Рик сделал жест в сторону женщины.
– Чего желаете?
– Что он пьет?
– «Маунт Гей».
– И мне того же. Мне ром нравится.
– Замечательно, – произнес Рик. – Все просто великолепно.
– Я сюда нечасто захожу, – сказала она.
Она врала; бармен подослал ее, чтобы вытянуть побольше информации. Рик решил ей подыграть.
– Я здесь впервые, собственно, – сказал он.
– Правда? Вы живете в городе?
– Более-менее.
– Как это, «более-менее»?
– Когда больше, когда меньше.
– О, – она, казалось, была озадачена. – Вы бизнесмен?
– Нет, просто уезжал из города по работе. Меня звать Рик.
Это был пустой треп, но отчего бы и нет? Она протянула мягкую ладонь.
– Конни.
– Замечательное имя. В этом имени скрыты удивительные вещи.
Женщина была польщена. Да он искусный обольститель!
– Какие же? – Она склонилась к нему поближе.
– О, Конни, в таком имени много живого, много энергии – в нем и губная помада, и «кадиллак-кабриолет-75», побережье Нью-Джерси и чудесная медленная музыка, как в шестидесятые. Могу говорить про это без умолку весь вечер. Конни – и на ум приходят всякие блистательные штуки, деньги, револьверы и все такое прочее.
Она рассмеялась.
– Ты пьян.
– Без сомнения.
– А ты, пожалуй, из разговорчивых пьяниц.
– Да, болтаю без умолку, когда пьян. Слова вылетают изо рта со скоростью света.
– Что ж, мне это нравится.
Давай-давай, забрасывай свой крючок поглубже, сучка.
– Да полно, – сказал он. – Не слушай ты меня.
– Обычно мужчины, когда перебирают с выпивкой, злобными становятся.
– Только не я. Никогда не злюсь. Просто не умею этого делать.
– Правда?
– Клянусь. Я же пацифист. Весь покрыт перьями, как голубь мира.
– Стало быть, ты парень-душка, так? – Она повернулась к бармену и подала знак, чтоб налил еще.
Ага. Они смотрят друг на друга, как если бы были знакомы. Готовят подвох? Стоило ему упомянуть имя Тони Вердуччи, и тотчас за стойкой бара, как на подмостках, начал разыгрываться спектакль.
– Ты не в городе живешь?
– Точно.
– А где остановился?
74 
