Особенно,... 
149 
Я замолчала. Моя рука ласкала внутреннюю сторону бедра, а вторая легла на лобок, подражая тому, что он сделал, надругавшись над девочкой прошлой ночью.
Он зашипел, вскочил и начал хватать воздух когтистыми окровавленными пальцами прямо подо мной.
На этот раз я обошлась без подсказок Богини, насмешливо расхохоталась, пока он метался внизу.
— Если бы я знал, где тебя отыскать, то показал бы, на что способен, — прошипел фоморианец.
— Хочешь знать, где меня найти?
Он перестал метаться и уставился в потолок.
— Я воплощение Богини. Мой дом — храм Муз. Спроси любую из своих слабых пленниц. Они расскажут тебе, где меня отыскать.
Его лицо расплылось в омерзительной ухмылке.
— Я сам приду за тобой. Тогда эта комната вместо твоего смеха наполнится воплями.
Я расхохоталась во все горло. Он взбесился и снова зашагал из стороны в сторону.
— Отыскать меня нетрудно, Нуада. Трудно мною овладеть. Меня и моих сестер-богинь защищает целая армия воинов-кентавров. — Я снова принялась ласкать свою грудь. — Мне почти жаль, что тебе никогда их не победить. Было бы забавно поразвлечься с тобой.
Его белесое лицо внезапно покрылось багровым румянцем ярости.
— Забавно! — взревел он, сделал несколько огромных шагов, напряг мускулы и подскочил.
Я почувствовала острую боль, когда когтистые пальцы оцарапали ступни моих прозрачных ног.
Внезапно меня выбросило оттуда, словно пинком вышибалы.
— Проклятье! Ой! — Я села и схватилась за ноги.
— Что такое, любимая? Что произошло?
Камин почти догорел. Клан-Финтан, должно быть, погасил все свечи и лампы, прежде чем уснуть, поэтому в комнате было темно, но я все равно разглядела три царапины вдоль левой ступни. Они здорово саднили, будто кто-то ударил меня чем-то твердым и острым. Пока я разглядывала царапины, они разбухли и покраснели.
— Он поранил меня, — сказала я, растирая ногу, чтобы уменьшить боль.
— Покажи.
Я перевернулась, оперлась на локти. Клан-Финтан осмотрел мою больную ступню, поднялся и с мрачным видом направился к двери.
— Ты куда?
— Никуда.
Он ободряюще на меня посмотрел и только потом открыл дверь. Я увидела, как один из моих охранников ему отсалютовал.
— Ступай к лекарю. Скажи, что мне нужен бальзам, какой применяют при ожогах или укусах насекомых.
Потом Клан-Финтан закрыл дверь и налил нам обоим вина.
— Спасибо, — улыбнулась я ему.
— Как это случилось?
— Нуада набросился на меня. Его когти оцарапали мне ногу как раз в ту секунду, когда Эпона вызволяла меня оттуда.
Я увидела, что мой кентавр стиснул зубы.
— Сегодняшнего визита достаточно? Думаешь, он соберет фоморианцев, чтобы напасть на храм Муз?
— Думаю, да. Разумеется, с уверенностью утверждать не могу, пока не увижу, как они покидают замок Стражи. Но он лез в бутылку. Это точно.
Муж недоуменно посмотрел на меня.
— Это означает, что демон очень сильно рассердился, — пояснила я.
Он подошел к краю нашей постели, наклонился, коснулся моего лица и убрал волосы с глаз.
— Он заплатит за то, что ранил тебя. — В голосе его звучала неподдельная угроза.
Я обрадовалась, что Клан-Финтан на моей стороне. В дверь постучали, и муж пошел открывать.
— Бальзам, милорд, — услышала я голос охранника. — Каролан просил узнать, требуется ли его помощь.
— Передай, что не в этот раз.
Прежде чем вернуться на наш матрас, муж зажег масляную лампу и поставил ее в нишу на стене, потом еще раз взял в руки мою ногу и внимательно рассмотрел рубцы.
— Вообще-то все не настолько плохо. Царапины просто зудят.
На самом деле они горели так, словно я наступила на осиное гнездо, но мне не хотелось скулить.
Он поднял на меня взгляд. Лицо его было серьезно.
— Риа, знаешь ли ты, что раны, нанесенные духу, могут быть опаснее телесных?
Я пожала плечами.
— Я почти ничего не знаю о подобных вещах.
— Прислушайся к своему внутреннему голосу. Мне кажется, ты знаешь больше, чем сознаешь. А теперь ляг на спину и сосредоточься на том, что нужно избавить свой дух от темного влияния.
Я сделала, как он велел. Проклятая нога болела гораздо сильнее, чем от простых царапин. Когда его нежные пальцы начали втирать бальзам, я невольно охнула от резкой боли.
— Повторяй за мной, думай только о своем духе, лишь о том, чтобы выздороветь.
149 
