Последние отзывы

  89  

— Как в ФОК отреагировали на ваше участие в деле? — спросил Кардинал.

— Они были от меня в полном восторге. Лабрек сказал, что никогда не видел их в таком воодушевлении. Он, конечно, заработал немало очков на моей вербовке. При ограблении они взяли пять тысяч долларов — конечно, еще не зная, что банкноты были меченые. И они меня полюбили всей душой.

— А после этого вы встречались с Гренелем?

— Когда Лабрек сообщил, что меня приняли в ФОК, я первым делом заявила, что не желаю больше работать с Ивом Гренелем. Не хочу идиотского насилия.

Мисс Руо налила себе еще шампанского.

— В следующие несколько месяцев они использовали меня главным образом для того, чтобы вербовать новых членов. Они не просили меня совершать какие-то радикальные действия. Я просто сидела в кафе «Шат-Нуар», где обычно собирались все партийные активисты, и ждала, пока со мной заговорит кто-нибудь из молодых сепаратистов. Мы немного говорили с ним о революции — и вскоре он уже готов был записаться в ФОК. Удивительно, как легко красивая женщина может завлечь юношу в беду.

Но ирония судьбы заключалась в том, что я совершенно не понимала, как меня на самом деле используют. Видите ли, детектив Фогер начиная с нашей с ним первой ночи вел себя со мной так, словно я — любовь всей его жизни. Он был со мной так предупредителен, он так заботился о моей безопасности. Конечно, ведя эту двойную игру, я все время жила как на пороховой бочке. Вечерами я приходила на собрания ФОК — а через два часа уже выкладывала все сотрудникам Антитеррористического отряда. Я все время боялась. Нервы у меня расшатались. Я почти не спала. Не могла есть. Ибер, Гренель и им подобные были очень серьезные ребята. Я не сомневалась, что они меня убьют, как только узнают о моей двойной игре. В результате я по уши влюбилась в Фогера.

На какое-то время она опустила голову. Кардинал уже хотел было задать ей наводящий вопрос, но тут седая голова снова поднялась, серые глаза засверкали.

— Наши с ним встречи стали основным смыслом моей жизни. Поймите, я только в это время была настоящей, только тогда я могла, ничего не боясь, говорить чистую правду. Встречи с ним были для меня в эти месяцы единственной отдушиной.

— Могу себе представить, — согласилась Делорм. — Наверное, это было что-то вроде наркотической зависимости.

— Именно так, милочка. — Мисс Руо кивнула, разбрасывая повсюду пепел. — Все это было как наркотик. Моя двойная жизнь давала мне ощущение власти. Как я вознеслась! От жалкой домохозяйки, которую бросил муж, до таких высот, где я рискую жизнью, одновременно спасая страну! Разумеется, Фогер знал, что я сепаратистка, но ему было все равно. Мы оба хотели остановить ФОК, пусть и по разным причинам. И он был так добр ко мне. Так нежен.

Она снова замолчала, не донеся сигарету до рта. Серые глаза смотрели куда-то в пространство, словно в дыму перед ней плавало лицо Фогера.

— Для меня так много значило даже просто держать его за руку. С ним я чувствовала себя в полной безопасности. Да, он на мне играл, как на скрипке.

Bon. Все эти месяцы Жан-Поль не интересовался Лабреком: тот был птицей невысокого полета. Гренель его тоже не занимал, он его называл хвастуном. Незначительные персоны. Он хотел, чтобы я поближе подобралась к Клоду Иберу. Ибера не подозревали в совершении каких-то насильственных действий, зато он возглавлял информационную группу ФОК — своего рода отдел общественных связей. В его задачу входило обеспечивать контакты между ячейками. Поэтому мне дали два задания: войти в доверие к Клоду Иберу и самой стать главой какой-нибудь группы.

Чтобы возглавить группу, надо заслужить уважение товарищей по борьбе, а для этого — научиться взрывать бомбы и писать политические манифесты. Я попросила Ибера дать мне немного динамита. Он отказал. «Ты еще не готова». Тогда я попросила у него бланк ФОК. Мы никак не могли понять, где они их делают. На каждом листке был большой водяной знак: фигура патриота с трубкой в зубах и винтовкой в руках. В Антитеррористическом отряде просто умоляли меня заполучить для них чистый бланк. Тогда я еще не понимала зачем.

И вот я все вымогала у Ибера взрывчатку и бланк, а он все повторял: «Я попытаюсь». Фогеру начало это надоедать. Однажды вечером он ни с того ни с сего повел меня в шикарный ресторан — «Мадам Бургонь». Лучший ресторан в городе. Обычно мы старались нигде не появляться вместе из соображений конспирации. Но Жан-Поль не пожалел усилий и принял меры: сотрудники в штатском прикрывали нас, охраняли территорию вокруг ресторана, их было огромное количество. Фогеру удалось польстить моему самолюбию, показать, как высоко меня ценят в отряде. А кроме того, ему была на руку и сама романтическая обстановка.

  89