Последние отзывы

  31  

— Имен там нет.

— Вот видите? Ваше подозрение на мой счет просто оскорбительно!

— Командор, вы забываете, что я прежде всего полицейский. А посему я бы вас попросил. Подозрение, что его превосходительству господину префекту помогли упасть, возникло у меня еще до анонимного письма. Смотрите, какое совпадение! Утром объявляют об инспекции, а днем, в результате падения, состояние его превосходительства не позволяет ему говорить и писать. По-вашему, кто — провидение переломало ему кости, но при этом спасло карьеру? Бросьте! Минуту назад вы сами себя выдали, разве нет? Ваши слова о жалости к Марашанно — лучше всякого признания! А вы не подумали, что бедняга может сломать шею?

— Мы подумали, господин квестор.

— Кто это «мы»?

— Я и моя жена. Поэтому она тут же побежала в церковь и сделала богатое пожертвование святому Калоджеро, объяснив ему, что я действую во благо.

— Вы это серьезно?

— Мы верим в святого Калоджеро, господин квестор. И как видите… Короче говоря, я в ваших руках, скажите, что я должен делать, и я сделаю все — от самодоноса до отставки.

— Не смешите меня. Вот, возьмите. Это анонимное письмо, о котором я говорил. Изучите его хорошенько, может, вам удастся установить автора: почерк изменен довольно неуклюже. Искренне рад был встрече, командор Парринелло. И передайте привет вашей любезной супруге, с которой я не имею удовольствия быть знакомым.

— Окажите мне честь, господин квестор, пожалуйте в один из ближайших вечеров на ужин.

Б

(Джакомо Джилиберто — Пиппо)

— Да как ты посмел сюда явиться? Бесстыжая твоя рожа! Вон из моего дома!

— Синьор Джилиберто, выслушайте меня…

— А ху-ху не хо-хо, синьор Дженуарди? Убирайся или я вызову карабинеров!

— Ладно, ухожу. Вам напишет мой адвокат.

— Адвокат? Какой еще адвокат? Чья бы корова мычала… Если кто и должен был о законе вспомнить, так это я. Нет, вы только посмотрите на эту рожу! После женитьбы он переезжает сюда, на улицу Единства Италии, живет в соседней квартире, можно подумать, что он по уши влюблен в жену, если по ночам моя супруга уши вынуждена затыкать, чтобы не слышать, чем они занимаются в постели, а вместо этого…

— Может, не стоит старое ворошить, дорогой синьор Джилиберто?

— Не стоит, говоришь? Да передо мной до сих пор стоит лицо Аннетты, дочки моей, тринадцать годков ей тогда было! Дите малое! И ты!.. Ты!.. Она мне рассказала, что кажинный раз, как ты встречал ее на лестнице, ты ее за жопу хватал. Тюрьма по тебе плачет! Девочка по лестнице спускалась, веселая, беспечная, и вдруг ее цап за жопу! Доченьку мою!

— Так это все в шутку было. Не верите? Игра такая у нас с ней. Мы уговорились. Аннетта подстраивала встречи на лестнице, давала трогать себя, а взамен получала пол-лиры…

— Сперва охальничал, а теперь, гляжу, дите невинное опорочить вздумал! Что ты хочешь этим сказать? Что моя дочь продавалась? Убью!

— Синьор Джилиберто, положите нож. Не положите — стрелять буду. Видите револьвер? Заряженный. Кладите нож, сядем, поговорим. Слава богу, так-то лучше. Вернемся к тому, что каждое прикосновение обходилось мне в поллиры. Знаете, когда ваша дочь рассказала вам про встречи на лестнице? И почему вдруг она это сделала? Не знаете? Тогда слушайте дальше. Она подняла цену. Потребовала за каждый раз по лире. Я отказался. Спокойно! Помните про револьвер. А что сделали вы, когда узнали? Побежали в полицию? Подняли скандал? Ничего подобного. Вы пришли ко мне и потребовали возмещения — две тысячи лир. Деньги немаленькие, но я их выложил. Разве нет? Отвечайте.

— Да. Но ведь я деньги по доброте взял, пожалел тебя, чтоб жизнь тебе не портить, не хотел, чтоб ты до конца дней тюремным харчем давился.

— А еще две тысячи, которые вы через полгода потребовали, когда я на вашу дочку даже в подзорную трубу не смотрел?

— Мне тогда деньги очень были нужны. Позарез.

— И я их вам дал. Но вы допустили одну ошибку.

— Какую?

— Записочку мне написали. Она как раз у меня в кармане. Я вам ее прочту для освежения памяти. Слушайте: «Синьор Дженуарди, если вы не дадите мне две тысячи лир, я расскажу про вас и про мою дочку вашей жене». Стоит мне показать эту записку начальнику полиции Спинозо, он вас арестует. Знаете, как называется то, что вы сделали? Вымогательство. Шантаж.

— А ты в тюрьму сядешь за растление малолетних.

— Не торопитесь, друг мой, не торопитесь. Аннетта уже невеста, верно?

  31