Особенно,... 
107 
Из соседней камеры послышался вопль:
– Часовой, на оправку веди!
Чуть погодя – еще один вопль. И еще. Как заезженная пластинка.
Мимо купе Спартака неторопливо прошаркал конвоир, что-то бормоча под нос, потом заскрежетал отпираемый замок, заскрипела открываемая дверь.
– Лицом к стене, руки за спину! Зассыха...
Вновь лязг двери, клацанье замка, приказ: «Пошел вперед!»
«А ведь и мне придется так же», – подумал Спартак. Стемнело окончательно, в коридоре зажглись тусклые зарешеченные плафоны. Разговоры, и без того не слишком-то оживленные, вновь стихли, и постепенно камера погрузилась в тревожный сон, перемежаемый покашливанием.
Поезд летел сквозь ночь на север, изредка останавливаясь на крошечных станциях, чтобы пропустить воинские эшелоны, мчащиеся на запад. По коридору, без всякой системы и графика, время от времени проходили охранники. Стучали колеса, размеренно позвякивала какая-то незакрепленная хреновинка в тамбуре.
Приспичило Спартаку лишь под утро, когда лампы уже не горели. Помявшись, он повторил памятный со вчерашнего вечера ритуал вызова конвоя. И все повторилось – заявился ефрейтор, Спартак, заложив руки за спину и глядя в стену, стоял смирно, пока тот возился с замком и откатывал дверь, затем вышел в коридор, вновь встал лицом к стене, пока дверь закрывалась, и по команде наконец-то двинулся в торец вагона, зашел в сортир...
Мамочки мои дорогие, да кто ж так засрать-то все вокруг успел? Когда? Или этот милый вагончик не мыли с момента постройки?..
Видимо, для предотвращения побегов, быстроты оборота (да и вообще чтобы арестант не расслаблялся попусту), дверь в туалет не закрывалась вовсе, и, наблюдая за процессом оправки, конвоир из тамбура раздраженными возгласами подбадривал:
– Давай-давай, шустрее, ты тут не один! Ну, все? Сворачивайся. Хватит, я тебе сказал!
Закончив свои дела, Спартак едва успел коснуться краника умывальника, как сволочной ефрейтор прямо-таки взревел: «А ну, не трожь, гнида! Сломаешь. Выходи!»
...День тянулся, как две капли воды похожий на вчерашний – кормили той же воблой и хлебом, правда, на этот раз без сахара, дважды давали напиться, четыре раза конвой милостиво разрешал курить (Спартак опять делился с Федором), выводили на оправку.
На исходе второй ночи прибыли в Ленинград – Спартак понял это, с трудом разглядев очертания города в мутном окне, просто понял, и все. Верхним чутьем унюхал. И ему окончательно поплохело.
Тут стояли долго, по некоторым звукам, доносившимся из-за стен вагона, переговорам путевых рабочих, проверявших колесные пары, Спартак предположил, что к их составу прицепили еще один арестантский вагон – привет, братья заключенные. Конвой ходил злой, на все вопросы и просьбы отвечал матюгами, в соседней камере, судя по всему, кому-то прикладом по хребту прилетело. Пока стояли, явился давешний капитан с неизменным лейтенантом, провели перекличку, Спартак, услышав свою фамилию, ответил уже привычно. Отправились далеко за полдень. Снова тянулись километры, на каком-то безымянном полустанке перекличку провели еще раз. На средней полке продолжалась игра – оттуда доносились азартные возгласы, непонятные фразы типа: «Цинковый, дуй на место!», «При рамсе вольты не канают», «Ну че, на тыщу мух или на налепки?»
Глава третья
Новые впечатления и новые пассажиры
В купе начальника этапа осторожно постучались. Капитан чертыхнулся, убрал от греха бутылку беленькой и стакан. Сказал раздраженно:
– Ну?
– Разрешите, товарищ капитан?
– Ну давай, давай, разрешил уже! Не тяни, что там у тебя, выкладывай. Да не стой столбом, шея заболит на тебя смотреть, присядь!
– Беда, Павел Терентьевич, – продолжая стоять, дрожащими губами проговорил лейтенант, – ЧП у нас.
– Чего ты несешь, какое еще ЧП?.. – переспросил капитан, и только что выпитая водка немедленно попросилась назад. – Да сядь ты, в конце концов! И не мямли, говори толком!
Лейтенант сел, нервно теребя в руках папку с документами.
– Значит, так. На последней проверке контингента выявлено наличие отсутствия осужденного...
– Что значит – «наличие отсутствия»? – повышая голос и привстав с полки, перебил капитан, шея его начала наливаться красным. Лейтенант опять вскочил. – Ты сам себя слышишь?! Чего ты мне тут впариваешь?
– В результате последней проверки заключенных, проведенной на остановке в Петрозаводске, обнаружено несоответствие количества фактически находящихся в этапе заключенных количеству, указанному в сопроводительных документах, товарищ капитан! Повторная проверка дала тот же результат: одного не хватает...
107 
