55 
Американец молчал – и это была если не победа, то, по крайней мере, возвещавшие ее приближение фанфары. Бестужев встал и, сделав два шага к двери, продолжал так же холодно:
– У меня есть показания стюарда, есть бомба, и этого вполне достаточно. Сейчас я кликну матросов, офицера, детектива – и они без всякого уважения к вашей американской демократии препроводят вас под замок. И ваше будущее будет именно таким, как я его детально описал. Коли уж вы оказались дураком, не способным к компромиссам, вас и жалеть нечего… Все.
Он направился к двери, распахнул ее и громко обратился к инспектору:
– Пожалуй, этого господина все же придется…
Офицер сделал знак, и оживившиеся верзилы-матросы двинулись в каюту с самым решительным видом.
Бестужев выжидательно повернулся вполоборота к сидевшему за столом адвокату. И не особенно удивился, услышав вскрик:
– Подождите!
Особенного триумфа он не испытывал, но все равно, приятно выигрывать… Заступив матросам дорогу, глядя через плечо ближайшего на стоящих в коридоре, он громко сказал:
– Простите, я поторопился… Мы еще какое-то время поговорим наедине с этим господином…
Офицер приказал что-то на английском, и матросы попятились в коридор с выражением явного разочарования на лицах – очень возможно, им гораздо больше нравилось предаваться таким вот, пусть и непонятным им забавам, нежели выполнять свои рутинные нелегкие обязанности. Захлопнув за ними дверь, Бестужев вернулся к столу, сел и приятно улыбнулся:
– Итак, вы все же склонны к разумным компромиссам?
Адвокат мрачно таращился на него исподлобья:
– А что еще прикажете делать? Сделку вы мне все равно сорвали, это совершенно ясно, денег мне клиенты не заплатят ни гроша, какие у меня перед ними обязательства? Я не ангел и знаю за собой кое-какие грешки, но вот оказаться за решеткой в роли сообщника этого чокнутого итальянца с его бомбами – слуга покорный! Бомбы – это не мой бизнес, категорически… Что вы, собственно, от меня хотите?
Бестужев показал на другой стол, меньших размеров, в углу каюты:
– Там письменный прибор и бумага. Я не проверял, но вряд ли чернильница в каюте первого класса может оказаться без чернил… Садитесь и пишите: о ваших клиентах, о том, как они предложили вам завладеть изобретением Штепанека…
– Простите! – так и вскинулся Лоренс. – Я вас вынужден попросить соблюдать максимальную точность формулировок. Слово «завладеть», согласитесь, несет в себе некий криминальный оттенок, а уголовщиной я не занимаюсь. Мои наниматели поручили мне самым законным образом купить у инженера его патент и все сопутствующие бумаги…
– Бога ради, – сказал Бестужев. – Давайте соблюдать юридическую точность формулировок, ничего не имею против… Пишите о том, как ваши клиенты предложили вам купить изобретение. Подробно перечислите их имена и названия фирм. И, разумеется, составьте, если можно так выразиться, отчет о проделанной вами работе: как вы с помощью Кавальканти вместе с вашими молодчиками вторглись ко мне в каюту… Что такое? Опять не те формулировки?
– Ну конечно, – мрачно сказал Лоренс. – Мы нанесли вам визит и сделали деловое предложение, от которого вы отказались… Именно так. Должен же и я получить какие-то выгоды за то, что пошел на компромисс?
– Ну вы и жук, – покрутил головой Бестужев. – Вы получаете уже ту выгоду, что остаетесь на свободе… Ладно. Вы нанесли мне визит… Все равно, подробно опишите, каким образом ваши… ассистенты проникли в первый класс. И роль Кавальканти в событиях не забудьте должным образом отразить.
– С удовольствием, – язвительно бросил Лоренс. – Эта особа благородного происхождения меня нисколько не заботит… Но про бомбу я ничего писать не буду. Я и в самом деле ничего о ней не знал, пока вы ее не притащили…
– Не пишите о бомбе, – сказал Бестужев с величайшим терпением.
– Должен предупредить: я пишу по-французски гораздо хуже, чем говорю, получится несколько коряво и безграмотно…
– Ничего, – сказал Бестужев. – Лишь бы было разборчиво и содержало все, что мне от вас нужно… Ну? Или вам опять что-то препятствует?
– Да нет…
– Тогда за дело, черт возьми!
Вздохнув, адвокат нехотя поплелся к письменному столу, уселся, открыл крышку чернильницы. Бестужев терпеливо ждал, барабаня пальцами по столу и стараясь не выпускать Лоренса из поля зрения, – мало ли какой отчаянный номер тот способен выкинуть, оказавшись у разбитого корыта…
55 
