22 
– Вы чертовски проницательны, месье Лоренс, – усмехнулся Бестужев.
– Надеюсь, – серьезно сказал Лоренс. – Именно благодаря этим качествам я и зарабатываю неплохие деньги. Вообще-то… – он помедлил. – Вообще-то сначала у меня имелась и другая рабочая догадка, я допускал, что вы секретный агент какого-то европейского государства – в игре участвовало несколько подобных персонажей, представлявших чуть ли не полдюжины держав. Однако в дальнейшем от этой версии пришлось отказаться. Когда стало совершенно ясно, что аппарат Штепанека в военном деле представляет ценность не большую, нежели кофемолка. Агенты держав, один за другим обнаруживая эту бесспорную истину, друг за другом выходили из игры, что вполне объяснимо: нет на свете армии, которая всерьез заинтересовалась бы аппаратом, понявши, что он собой представляет… Нет, и все тут…
Бестужев ощутил нечто похожее на жгучий стыд: этот тип рассуждал логично и здраво, он просто-напросто не предусмотрел, что существует на свете оборотистая особа императорской фамилии, способная превратить пустышку в полновесные деньги. У них в Америке нет императорской фамилии, а в Старом Свете… в Старом Свете, положа руку на сердце, подобный оборот дел возможен только в одной-единственной державе…
– Что до вас, вы как раз из игры не вышли, – продолжал Лоренс. – Наоборот, участвовали в ней самым активным образом, и это в конце концов позволило сделать вывод, что вы – сугубо частное лицо, нанятое мисс Луизой для определенных действий. Что ж, вам блестяще удалась ваша партия. Вы обошли всех конкурентов, устроили вашу драгоценную добычу на «Титанике» и пустились в путь. Однако я, как и вы, не привык бросать дела на полдороге, особенно когда ничего еще не решено. На кон, знаете ли, поставлена моя репутация. Я просто не имею права обмануть доверие моих нанимателей. Цинично вам признаюсь, дело тут не в честности, а в мотивах гораздо более приземленных. Если я провалю это дело, потеряю репутацию человека, способного успешно проворачивать сложные дела – а это самым катастрофическим образом отразится на моих доходах. Вы, человек достаточно специфической и деликатной профессии, обязаны меня понимать, как никто… У меня нет возможности выбора, – в его голосе зазвенел металл. – А потому я ни перед чем и не остановлюсь, благо располагаю надежными инструментами, – он небрежным жестом показал за спину Бестужева, где «инструменты» порой нетерпеливо переминались с ноги на ногу, сопели и вздыхали. – Мне нужно знать местоположение Штепанека или Луизы – лучше, конечно, в первую очередь Штепанека… И вы мне это расскажете.
– Вы так уверены?
– А что, у вас есть выбор? – небрежно поинтересовался Лоренс. – Вы же неглупый человек и должны понимать: если переговоры окажутся неудачными, те ребятки, что топчутся сейчас за вашей спиной, без колебаний могут порасспрашивать вас иначе… Совсем не так, как это сейчас делаю я. Вы в конце концов все выложите… вот только, боюсь, получите при этом столь необратимые повреждения, что оставить вас на этом свете будет попросту невозможно, придется отправить тем путем, который я вам уже обрисовал: иллюминатор, океан… Вы еще так молоды… Или вам надоела жизнь?
– Ничуть, – мрачно сказал Бестужев.
– Вот видите. Простите тысячу раз, но избранное вами жизненное поприще – впрочем, как и мое – совершенно не предполагает рыцарской верности и тому подобных глупостей, уместных разве что в романах сэра Вальтера Скотта. Мы с вами – люди приземленные и ценим лишь вульгарный металл… Не так ли? У вас не может быть других интересов в этом деле, кроме презренного металла… впрочем, как и у меня. Мы же не в сказке, где король вознаграждает принца за содеянное рукой принцессы и половиной королевства. Вряд ли вы успели настолько очаровать мисс Луизу, чтобы она потеряла голову, и события развернулись именно что по старым сказкам. Очень прагматичная и холодная особа, несмотря на юный возраст… Да и отец ее, уж простите, от подобного зятька был бы не в восторге. Так что я совершенно уверен: никакой романтики, – он иронически подчеркнул голосом это слово, – тут нет и в помине. Исключительно дело, как говорим мы в Америке, business. Отношения нанимателя и наемного работника. Сколько она вам заплатила?
– Это несущественно, – сказал Бестужев.
– Ну что вы! Напротив, это весьма существенно! Я понимаю, что немало… однако ее возможности все же не безграничны. Хотя старина Хейворт и весьма богат, его капиталы не идут ни в какое сравнение с теми деньгами, какими располагают мои наниматели. Хейворт – одиночка-любитель, именно так обстоит. А я представляю синдикат, картель… вам понятны эти термины? Прекрасно. В детали позвольте не углубляться, но поверьте на слово, что по сравнению с капиталами картеля Хейворт выглядит уличным чистильщиком ботинок… Я имею полномочия не скупиться. Иногда выгоднее заплатить, нежели… Кстати, оцените мое благородство. Я вполне мог бы приказать этим двум орангутангам добиться у вас признания своими методами, а выделенные мне немалые деньги бесцеремонно смахнуть в свой карман – и ни одна живая душа не узнала бы правды… Меж тем я играю честно и готов платить сполна…
22 
