Последние отзывы

  63  

— Вы что-нибудь узнали об этом бароне? Мои люди занимаются несколько иными областями жизни, и он в их поле зрения не попадал — штатский бездельник, светский хлыщ…

— Да, вот именно, — сказал Бестужев. — Классический образец великосветского бездельника, каких и в нашем богоспасаемом Отечестве хватает. Обладатель огромного состояния, длиннейшей родословной… человек, по характеристике Вадецкого, глупейший и никчемный. Единственная оригинальная черта — неуемная страсть к наградам, кои он добывает всеми возможными способами. Одним словом, я совершенно уверен, что меня он ровным счётом ни в чём не заподозрит. Ему вообще несвойственно думать. К тому же у меня рекомендации от графини…

— И дальше?

— Я появлюсь там вечером, — сказал Бестужев. — Вадецкий к тому времени должен будет провести со Штепанеком предварительные переговоры. В Вадецком я совершенно уверен, он из кожи вон вывернется, чтобы получить эти пять тысяч… Поэтому план таков: выбрав подходящий момент, я поговорю со Штепанеком откровенно, со всей конкретикой. Вряд ли он откажется: у него просто нет выбора, он даже в ярмарочном балагане не смог пристроиться, прозябает в роли приживала при вельможе, собственно говоря, шута, только шутовство его заключено не в колпаке с бубенчиками, а в дальногляде… И вот тут у меня возник чуточку авантюрный план… Не стоит ждать завтрашнего дня, у нас катастрофически мало времени.

— То есть?

— Ближе к утру гуляки угомонятся, — сказал Бестужев. — А если нет, то всё равно они не будут развлекаться аппаратом ночь напролёт. Обязательно настанет момент, когда Штепанека отошлют восвояси, в ту каморку, что ему отвели… ну не обязательно каморку, это детали… Короче говоря, как только барон и его гости переключат внимание на что-нибудь другое, я беру Штепанека, беру аппарат, и мы потихоньку покидаем особняк. Аппарат, приготовленный к переноске, представляет собой всего-навсего два объемистых чемодана, не особенно и тяжёлых… Унести их нам вдвоём будет нетрудно. Возле особняка будет ждать мой обычный фиакр… и не он один. Поблизости с двумя экипажами расположатся поручик Лемке и оба моих филёра. Они и помощь смогут оказать в случае каких-либо… осложнений, и проверить, не будет ли за моим фиакром слежки. С точки зрения закона всё безукоризненно. Аппарат — собственность Штепанека, он вправе в любую минуту покинуть дом барона, прихватив с собой все свои пожитки. Он уйдет добровольно. Это не кража, не ограбление, не похищение человека. Даже то, что я выдаю себя за «сибирского князя», с точки зрения законов ненаказуемо — я не извлекаю из этого каких-либо выгод, всего-навсего шутка, пусть и дурного пошиба… Не думаю, чтобы барон, обнаружив бегство Штепанека, обратился в полицию — с какой стати? Штепанек не его крепостной, и никаких договоров они, я уверен, не подписывали, барон для этого слишком глуп, он всего-навсего хотел развлечь себя и гостей забавной игрушкой…

— Резонно… И дальше?

— Я незамедлительно отвезу Штепанека на квартиру, которую здесь снимает поручик Лемке. Лемке ни в чём не участвовал, он попросту нигде не засветился, ни с кем из нас не встречался, он с самого начала пребывал как бы в резерве и потому, голову даю на отсечение, в поле зрения наших неприятелей попасть попросту не мог. Ну а назавтра с первым же поездом он покинет Вену… да и все мы тоже. Лемке и будет его сопровождать в Санкт-Петербург. Ну а я отправлюсь отдельно. Запасной паспорт у меня вашими трудами имеется. От слежки я уходить умею, и кое-какие меры по изменению внешности уже продумал…

— Ну что же… — после недолгого раздумья сказал генерал. — Ничего особо авантюрного я в вашем плане не вижу. Возможны какие-то мелкие, непредвиденные случайности, способные осложнить ваш отход… но это в подобном деле неизбежно. Я, со своей стороны, присовокуплю к вашим людям двух надёжных своих — кашу маслом не испортишь… Как считаете, Вадецкий вас не подведёт?

— Совершенно уверен, что не подведёт, — усмехнулся Бестужев. — В его верности я уверен по одной-единственной, но весомейшей причине: он прекрасно понимает, что австрийская тайная полиция, вздумай он нас ей выдать, не заплатит ему и сотой доли того, что он может получить от нас. Ну а господа французские анархисты платить не намерены вовсе, они люди прямые и непосредственные, сведения предпочитают добывать с помощью не приятно звенящего золота, а упертого в лоб револьверного дула. Ничего, мой след они потеряли безнадёжно… В отличие от кое-кого другого.

  63