108 
Сварог слушал болтовню нежданного спутника, не переставая следить за небом и окрестностями: гарпии были бы очень некстати. Но время шло, а никто не бросался на него ни с неба, ни с земли, и сзади не объявлялось никакой погони. Что гораздо печальнее – Карах клялся, будто никто сегодня по этой дороге до Сварога не проезжал. Сварог часто оглядывался, долго смотрел назад, когда менял коней, временами вынимал подзорную трубу – нет, ни следа капитана Зо и его людей…
Уже смеркалось, когда они миновали покосившегося каменного истукана с полустершимися письменами на груди, отмечавшего границу Ямурлака. Моросил мелкий противный дождик, Сварог накинул плащ, а Карах забрался к нему на плечо, под капюшон. Кони шли рысцой, становилось все темнее. Карах, изнуренный долгим молчанием и одиночеством, что-то тихо болтал – на сей раз про Морских Королей.
– Черт! – сказал Сварог, резко натянув поводья. Карах от неожиданности качнулся у него на плече, впечатался в щеку пушистой мордой.
– Что случилось, хозяин?
Сварог ругался сквозь зубы. Некого винить, кроме себя самого. Он расслабился за эти спокойные часы без погони и встречных опасностей, не подумал о простой вещи: следовало остановиться на ночлег, пока не стемнело и различима была полузаросшая дорога. Он ведь прекрасно знал, что не успеет засветло добраться до Фиортена, но ехал и ехал в сгущавшихся сумерках, целиком положившись на коня. А конь, бессловесный и нерассуждающий, трусил себе рысцой, пока они не очутились в открытом поле, продуваемом ветром, и уже основательно промокшие под мерзким, мелким дождем.
Карах, видевший в темноте как кошка, не мог ничего углядеть. Этих мест он не знал и в проводники никак не годился.
– Положеньице… – сказал Сварог. – Коней давно бы пора напоить. Воду я могу сделать, но во что я им налью, не в ладони же. И костер развести не из чего.
– Там, впереди, лес, – сказал Карах. – А еще дальше, у самого горизонта, вроде бы горы. Вершины.
– Горы – это хорошо, – сказал Сварог. – Там перевал, а с перевала виден Фиортен. Только как нам до перевала добраться, если ты не знаешь, как он выглядит со стороны?
– Но лары же проходят какую-то подготовку, чтобы выбираться из трудных ситуаций? Учат чему-то…
– Меня учили понемногу, чему-нибудь и как-нибудь… – сказал Сварог мрачно. – Вот и не доучили. Последнее дело – бродить в темноте по лесу, совсем заплутаем.
Юпитера на небе не было – должно быть, еще рано. Обычно Юпитер всходил на здешнем небе ближе к рассвету, часа за три. А сейчас еще и полночи не минуло. Ладно, устроимся где-нибудь на опушке, костерчик разведем…
Он тронул коленями конские бока.
– Там дорога, хозяин, – сказал вдруг Карах. – В лес ведет.
– В лес? Тогда это не та дорога, что нам нужна… – Он замолчал, глубоко втянул ноздрями воздух. – Карах, как у тебя с нюхом?
– Превосходно, – скромно признался Карах.
– Кажется мне или дымком потянуло?
– Тянет. Дымком и едой.
– Великолепно, – сказал Сварог. – Вот тебе и решение проблемы. Фиортен близко, вокруг наверняка есть какие-то усадьбы… Эгей, милый!
Но конь и сам, насторожив уши, устремился вперед. Вдруг Карах насторожился, увидев впереди какой-то темный предмет, а там Сварог и сам углядел словно бы расселину в черной стене леса.
– Столб, – сказал Карах. – А к нему доска прибита.
– Сам вижу.
Сварог зажег самый большой огонь, на какой был способен, достал из седельной сумы связку лучин и подпалил.
– Таверна «Бык и подкова», – прочитал он вслух. – Чертовски старая вывеска, сгнила вся, но дымком-то тянет все явственней…
Вскоре показалась поляна у дороги, высокий глухой забор, над которым поднималась высокая крыша. Из трубы шел дым, заслоняя звезды. Широкие ворота заперты, конечно.
Сварог постучал кулаком. Потом сапогом. Никакой реакции. Он подумал, снял висевший у седла топор и принялся молотить обухом, валя сплеча. Грохотало на весь лес. Время от времени опускал топор и прислушивался. Собаки здесь определенно нет, ни одна уважающая себя собака не смолчала бы. Ага, наконец-то дверь заскрипела!
– А если это раухи? – спросил Карах.
– Тихо! – цыкнул Сварог. Дождь разошелся не на шутку. – Полезай в суму и сиди там тихонечко, словно тебя и вовсе нету.
Кто знает, как местное население относится к серым мохнатым домовым с ало светящимися в темноте глазами. Возможно, без всякого энтузиазма и решпекта.
– Кого там нелегкая носит? – раздался с той стороны ворот боязливый голос, принадлежавший, похоже, человеку пожилому.
108 
