116 
– Тяжело видеть страдания тех, кого мы любим. Сейчас ему лучше.
– Уже?
– Нет, не так, как вы подумали, но я дал ему травы, которые помогут заснуть.
– Я могу как-нибудь помочь? – спросила она.
– Вы не можете облегчить ему страдания, но вы помогаете силой любви. На этот раз он победит, ради вас.
Мара поняла, что вновь начала плакать, и смахнула слезы.
– Лучше бы ему не приходилось все это делать.
Он мягко провел ее в комнату и усадил в кресло.
– Это глупо, и вы это знаете. Не вы построили его тюрьму, в которой он сейчас заперт. Если он не будет сражаться, ему оттуда никогда не выбраться. Неужели вы обречете его на вечное заключение только из-за боязни боли?
– Я слышала, что люди умирают от этого. – Она и не осознавала, что у нее внутри живет этот страх, пока не произнесла эти слова вслух.
– Он не умрет, Мара. Люди, которые употребляют большие дозы наркотика и пытаются мгновенно его бросить, могут умереть. Но Дариус прошел по этой трудной дороге почти до самого конца.
Мара посмотрела на свои сжатые руки.
– Какая она? Боль?
– Я никогда не принимал опиум, – ответил Руюан, – поэтому мне самому не приходилось бороться с ним. Но говорят, человек чувствует, словно у него в крови кислота, желудок скручивает, а в суставах и голове поселяется невыносимая боль. Она накатывает волнами, и все органы восстают против нее.
Мара уставилась на него.
– Я могу как-нибудь помочь? – повторила она.
– Через некоторое время я буду делать ему массаж. Вы поможете.
Это был приказ, но Мара обрадовалась ему. Бледный Дэр лежал на кровати. Простыни были насквозь мокрые от пота, и каждый мускул его тела был напряжен. Он увидел ее и закрыл глаза.
– Я думал, будет хуже, – выдохнул он.
– Лжец, – сказала она, убирая волосы с его лица. Руюан перевернул Дэра и начал массировать его рубящими ударами.
– Возьмите эту розгу и бейте его, – велел он. Мара с сомнением посмотрела на китайца.
– Ему не будет больно. Она просто отвлечет его.
Она взяла ветку и стала ударять по телу Дэра, стараясь не попасть по проворным рукам Руюана. Дэр начал расслабляться.
Но вдруг он закашлялся, схватился за живот и свернулся в тугой комок.
– Теперь вам лучше уйти, Мара, – сказал Руюан. Мара помедлила.
Дэр закричал.
И она опрометью выбежала из дома, подальше от этого места пытки. Даже когда крики прекратились, она все еще их слышала. Она пробежала полмили до церкви и упала перед алтарем, рыдая и молясь, пока силы не покинули ее. Там ее и нашел дядя Сципио. Он, конечно, все знал. Новости в деревне распространялись со скоростью света. Он молча обнял ее и проводил до дома. У ворот она спросила:
– Можно я приведу Дэра в церковь, когда ему станет получше? Это особое место.
– Разумеется, дорогая. Ты же знаешь, ночью ключ от церкви хранится под шилой.
Она рассмеялась, поскольку шила была фигурой странной женщины, вырезанной на одном из массивных камней справа от церковной двери. В Брайдсуэлле все хранили ключи в подобных местах.
Дома Мару встретили пустые комнаты. Она выглянула в окно и увидела Дэра, бегающего очень неуклюже, но так стремительно, Словно за ним гнались демоны, и Руюана, быстрого и неутомимого, бегущего рядом с ним.
Так продолжалось и дальше, днем и ночью. Дэр бегал снаружи или носился по дому, потея и дрожа, зачастую не осознавая, где он находится и кто находится рядом с ним. Иногда Солтеру приходилось останавливать его, чтобы он не влетел головой в стену или не пытался пробиться сквозь нее. Иногда Дэр просто кричал, это был вой агонии и отчаяния. В такие моменты Маре казалось, что Дэр не выдержит и умрет.
В один прекрасный день она вошла в Брайдсуэлл и замерла от ужаса. Что-то в доме было совершенно не так, тишина была пронзительной. Она взбежала вверх по ступенькам и столкнулась с Руюаном.
– Он жив?!
Руюан остановил ее, взяв за плечи.
– Он спит, Мара.
Она уставилась на него, все еще думая, что он говорит о смерти Дэра, но Руюан улыбнулся и повторил:
– Он спит.
Она прокралась в спальню, чтобы самой убедиться в этом чуде. Окна были открыты настежь, и комнату наполняли звуки деревни. Дэр и вправду спал. Он лежал под покрывалом, так что ей были видны только его волосы, но она видела, что напряжение отпустило его. В его теле больше не было агонии, в его венах не было кислоты, его органы не пытались больше восстать.
– Слава Богу! – прошептала она. – Это победа?
116 
