Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
4 
– Серега, шеф ждет… – напоминает мне Баранкин, постукивая ногтем по циферблату часов.
– Готов к труду и обороне, – уныло отвечаю я, и нехотя отправляюсь на свидание с Палычем.
Палыч сегодня непривычно хмур, смотрит на меня исподлобья. Ему давно пора на пенсию, но, слава Богу, новое начальство, не в пример прежнему, не спешит расставаться с Палычем, чтобы заполнить вакантное место своим человеком.
Палыч – зубр уголовного розыска. Дока, каких поискать. Знает всех и вся. Работать с ним – одно удовольствие. Ходячая энциклопедия по уголовному миру и его окрестностям.
– Кх, кх… – покашливает Палыч. – Поедешь… э-э… в ресторан "Дубок". Знаешь?
Палыч немногословен, в общем – не оратор, свои мысли вслух он формулирует с трудом, будто выдавливая слова.
– А как же, конечно знаю, – отвечаю я быстрее, чем следовало бы.
Палыч с подозрением смотрит на меня поверх очков с толстыми линзами. Горячительных напитков он не принимает совершенно, поэтому своих подчиненных на сей счет держит в жесткой узде.
– Живу я там, неподалеку, – делая невинные глаза, тороплюсь объяснить. – А-а… Ну да…
Палыч, кряхтя, устраивается поудобней и продолжает:
– В общем… э-э… убийство. Займешься ты…
– Товарищ подполковник! – прерываю я его занудную тираду. – Почему я? У меня на шее четыре незаконченных дела висят. И потом, с какой стати этим убийством должны заниматься мы? Это ведь территория Александровского РОВД. Вот пусть и… А то все на нас валят.
– Б-будешь ты… – твердо чеканит Палыч, и я сникаю.
Если он еще и заикаться начал, значит, дело весьма серьезное, и моя кандидатура стоит в списке под номером первым.
– Дела передашь… э-э… Баранкину.
Вот это уже новость! Такое мне не приходилось слышать никогда. Интересно, кого это там прихлопнули? Видать, фигура…
– Дело на контроле у генерала…
Эка невидаль. Это не так страшно, как кажется на первый взгляд. Контроль так контроль. В угрозыске я не новичок, подконтрольные дела мне приходилось расследовать не раз. Но Палыч, по-моему, что-то не договаривает… Или мне показалось?
– Можно идти, товарищ подполковник? – подчеркнуто официально обращаюсь к Палычу.
Тот молчит, на меня не глядит, жует беззвучно губами. Ну говори же, говори, старый хрыч! Мямля…
– Ты там смотри… поосторожней… Не наломай дров… – выдавливает наконец шеф. – Если что… э-э… приходи. Посоветуемся.
Ухожу со смутным чувством тревоги. Да уж, денек начинается славно…
В "Дубке" похоронная тишь. Все ходят едва не на цыпочках, говорят шепотом, почему-то жмутся поближе к стенкам.
Следователь прокуратуры мне знаком, Иван Савельевич, добродушный увалень в годах. Звезд с неба не хватает, но свое дело знает туго.
– Ну? – спрашиваю, пожимая его пухлую лапищу.
– Дви диркы в голови, – басит он.
Ивана Савельевича года два назад переехал в наш город с Украины, с русским языком он не совсем в ладах и нередко, забываясь, шпарит на своем родном.
Он водит меня по ресторанным закоулкам, показывает полуподвал с вынутой оконной решеткой.
– Профессиональная работа. Следов нэма… – осторожно сообщает он мне эту "потрясающую" новость.
Что работал профи, мне и так ясно. Все продумано до мелочей. И только один вопрос вертится на кончике языка, но отчего-то боюсь задать его Ивану Савельевичу.
Впрочем, все равно нужно:
– Личность убитого установлена?
– А чего ее устанавливать? Тебя разве не проинформировали?
Я выразительно пожимаю плечами и наблюдаю за реакцией Ивана Савельевича. Он явно обескуражен, но с присущей хохлам хитринкой делает простодушную мину и говорит небрежно:
– Та якыйсь Лукашов… Геннадий Валерьянович…
Ох, Иван Савельевич, Иван Савельевич, и чего это ты, старый лис, под придурка решил сыграть? Можно подумать, что тебе неизвестен Лукашов, глава треста ресторанов и столовых, депутат, орденоносец и прочая.
И если до этого во мне теплилась скромная надежда, что убит какой-нибудь урка в законе – не поделили чего, свели счеты, дело привычное, не из ряда вон выходящее, – то теперь я вдруг осознал, какую свинью подложил мне наш Палыч.
Ах ты, старый хрен! А Иван Савельевич, между прочим, глазом косит, просекает мои душевные коллизии…
– Ну что же, Лукашов так Лукашов, – спокойно встречаю любопытный взгляд следователя.
Иван Савельевич, дорогой ты мой, а ведь и твоя душа не на месте. Тебя, похоже, подставили. Но с тобой ладно, это ваши прокурорские делишки, а вот меня зачем?
4 
