Особенно,... 
73 
О том, как хорезмшах по-дурацки рассредоточил всю армию (вдвое, кстати, превосходившую татарские силы), я уже говорил. Кроме этого, Мухаммед разослал по стране сборщиков податей с приказом собрать налоги за три года вперед — хотя налоги за текущий год были только что собраны с превеликим трудом. Как он утверждал, деньги ему срочно нужны на оборонные нужды. Но население отчего-то встретило такие налоговые новшества крайне неодобрительно.
И наконец, в очередном приступе стратегической мудрости хорезмшах повелел сжечь дотла все селения на довольно большой территории, примыкавшей к татарской границе, а жителей всех поголовно оттуда выгнать — чтобы злые татаровья, когда придут, не нашли там себе ни крова, ни пищи. Его приказ выполнили в точности. Но жители, лишившиеся абсолютно всего, отчего-то не поднялись защищать своего мудрого повелителя, а ушли к татарам и поголовно, без малейшего принуждения присоединились к их войску…
О «кровожадности» татар рассказывают всяческие ужасы, но очень похоже, что все преувеличено самым беззастенчивым образом. Достаточно вспомнить, какие странности наворочены вокруг «трагической судьбы» города Мерва. В конце февраля 1221 года татары, взяв его, якобы опустошили до последнего человека: часть жителей перебили, а оставшихся угнали в плен. Меж тем другие источники преспокойно повествуют, что в конце того же года «обезлюженный» Мерв восстал против татар, и они перебили там еще сто тысяч неизвестно откуда взявшегося народа. На сей раз, кажется, все? Ничего подобного. Уже через несколько месяцев будто бы дважды опустошенный Мерв как ни в чем не бывало выставляет против татар десятитысячное войско… Сам собой напрашивается вывод, что россказни о «сотнях тысяч» жертв и «начисто опустошенных» городах — типично восточные преувеличения.
Никакого «всенародного сопротивления» Чингисхану не возникло. Ханы и эмиры наперегонки переходили на его сторону, да и простой народ, в общем, партизанить не рвался. Тут необходимо уточнить, что многонациональный Хорезм частенько сотрясался мятежами против Мухаммеда, и буквально перед самым вторжением Чингисхана с трудом подавили один такой, который возглавлял… собственный зять Мухаммеда, принадлежавший к старой династии Караханидов.
Судя по воспоминаниям современников, того же ан-Насири, хорезмшаха Мухаммеда просто-напросто бросили подданные, которым он, надо полагать, осточертел — и «тень Аллаха на земле» еще какое-то время с кучкой слуг болталась по стране, словно дворняжка с консервной банкой на хвосте. В конце концов Мухаммед укрылся на необитаемом островке в Каспийском море, да там и помер вскорости — видимо, от огорчения.
Но это был еще не конец Хорезма, «лоскутной империи». После смерти Мухаммеда султаном стал его сын Джелал ад-Дин…
Только не подумайте, что новый султан с ходу принялся организовывать то самое «всенародное сопротивление» татарам. Он, действительно, порой повоевывал с воинами Чингисхана, но главные задачи у него были другие. Например, он собрал войско (в то самое время, когда страну якобы «наводнили» и «опустошили» татары), отправился в Грузию, сжег тамошнюю столицу, нагреб немало добычи и с триумфом вернулся домой.
Потом отправился в Индию и активнейшим образом участвовал там в междоусобных войнах раджей. Потом водил войска штурмовать единоверный Багдад — за что против него ополчилась целая коалиция мусульманских правителей Малой Азии и Ближнего Востока, и Джелал, как-то забыв о татарах, воевал еще с коалицией.
Периодически он, правда, пытался организовать что-то такое под лозунгом «Смерть татарским оккупантам!», но вяло, неубедительно и как бы не всерьез. Все его силы поглощали другие занятия, о которых араб ибн-Васил пишет без всякой деликатности: «Чинил несправедливости, враждовал с соседями, вел себя предательски и вызывал недовольство».
Чуть позже, когда последовательно провалились все интриганские предприятия Джелала, а грабить больше было некого, так как войско его покинуло, он заметался всерьез. Он утопил в реке свой немаленький гарем, чтобы красавицы не достались татарам, а сам принялся рассылать письма тем окрестным властителям, с которыми только что воевал, уговаривая сколотить антитатарский союз — под его, естественно, главенством и командованием.
Соседи эту идею дружно проигнорировали. Джелал ад-Дин, в точности как его папаша, еще какое-то время скитался с горсткой джигитов, пока его не взяли в плен дикие курды где-то в горах. Как водится, ограбили начисто. Султан начал уверять, что он — султан, и предводитель курдов, решив — а вдруг правда? — оставил его в живых и поселил в какой-то глухой деревушке.
73 
