Последние отзывы

  46  

Решив наконец, что выглядит безукоризненно, надел котелок и вновь надолго встал перед зеркалом, добиваясь, чтобы головной убор сидел, как должно: без тени вульгарности или небрежности. Когда цель была достигнута, он встретился взглядом со своим отражением, смущенно пробормотал:

– Черт знает что такое… Подумаешь, амазонка…

В дверь деликатно постучали.

– Войдите! – незамедлительно откликнулся Сабинин, только что решивший все же оставить браунинг во внутреннем кармане.

Безукоризненный пан Винцентий, склонив лаковый пробор, сообщил с порога:

– Пана просят к телефону. Назваться не пожелали.

Порывисто прикрыв за собой дверь, Сабинин кинулся вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Почему-то прежде всего пришло в голову, что телефонирует Надежда, – уж она-то несомненно знала здешний телефонный номер на память…

Пан Винцентий не вошел следом за ним в комнатушку, игравшую роль его служебного кабинета, – посвященный во многое, не страдал излишним любопытством, когда речь шла о его постояльцах. Что, между прочим, иногда облегчало задачи…

– Князь? – послышался в трубке незнакомый мужской голос. – Я вам телефонирую по поручению Макса.

Максом в таких вот случаях именовался господин Глоац.

– Да, что у вас? – негромко спросил Сабинин.

– Интересующая вас особа только что получила телеграмму из Будапешта.

– Вам удалось с ней ознакомиться?

– Обижаете, князь, – хихикнул собеседник. – Вы имеете дело с солидной фирмой… Содержание таково: «Я в Будапеште, еду миланским экспрессом, буду завтра. Джузеппе». От себя добавлю – миланский экспресс, по нашим сведениям, прибывает завтра в половине пятого пополудни. Это все пока, наблюдение неусыпно продолжается, как и просили…

Засим трубку повесили. Недоумевающе пожав плечами – нужно быть ясновидящим, чтобы с ходу строить вокруг этого какие-то догадки и версии, – Сабинин опустил трубку на рычаг, вышел из комнаты и, дружески кивнув пану Винцентию, направился к воротам.

– Герр Трайкофф!

«Только тебя мне сейчас не хватало, – подумал Сабинин, нетерпеливо остановившись рядом с Обердорфом. – Поболтать не с кем?!»

– Вы знаете, я чертовски спешу… – сказал он, переминаясь с ноги на ногу – неподалеку от ворот уже остановился загодя нанятый им фиакр.

– А вы на минутку задержитесь, герр Трайкофф… – таинственно зашептал старикашка, наклоняясь к его уху. – Вам же на пользу. Понимаете, какое дело… Часика два назад заявился какой-то типчик. Сунул мне крону, всего-то, и начал про вас все выспрашивать: откуда письма получаете, когда уходите, когда возвращаетесь, ходит ли к вам кто сюда… Будь это сыщик из полиции, я бы вам, понятное дело, говорить не стал, уж простите: я как-никак добрый подданный его величества, а вы, извините на глупом слове, все-таки иностранец с революционными замашками, так что в этаком случае доброму подданному полагается всецело содействовать… Вот только этот молодчик не то что не полицейский, а пожалуй что, и вовсе иностранец. По выговору видно. Даже и не прикину, кто может этаким вот образом немецкий коверкать. Вроде бы не русский, так мне сдается…

– И что вы ему сказали?

Старик хитро подмигнул:

– Ну, раз такое дело… Сказал, что ничего не видел, ничего не знаю и вообще за жильцами не шпионю, не мое это дело. Я так рассудил, что мы с вами находимся в долгих, если можно так выразиться, финансовых отношениях, а этот тип, неведомо откуда взявшийся и так же быстро сгинувший, мне, в общем, без надобности…

– Вы совершенно верно рассудили, старина, – сказал Сабинин, положив на морщинистую старческую ладонь тяжелую монету в пять крон, с неизменным профилем его величества. – Я и в дальнейшем полагаюсь на вашу сметливость. Боже вас упаси нарушать долг честного подданного, но вот что касается подозрительных иностранцев, тут вы глубоко правы… Как он выглядел?

Уже сидя в фиакре, он еще раз тщательно все обдумал. Судя по описанию Обердорфа, загадочный иностранец больше всего напоминал того белобрысого субъекта, что следил за Амазонкой на вокзале… стоп, а почему именно «следил»? Пока не внесена полная ясность, человек, идущий по пятам за другим человеком, в равной мере может оказаться как шпионом, так и тайной охраной, следует учитывать обе этих вероятности. Вообще, концентрация иностранцев на одну квадратную версту начинает интриговать: сначала белобрысый, чью национальность не смог с ходу определить видавший виды Обердорф, теперь еще и некий Джузеппе из Милана…

  46