21 
Перед Анастасией, заслоняя от нее волшебника, повисло круглое зеркало в массивной золотой раме, и девушка увидела свое отражение – лицо исполнено невыразимого удивления, рот приоткрыт, широко распахнуты глаза. Словно маленькая девочка, которой показали немудреный фокус, потрясший ее до глубины души и принятый ею за чудо.
Анастасия сердито оттолкнула зеркало ладонью, и оно растаяло в воздухе.
– Простите мне этот смех, – сказал волшебник. – Но у вас был несколько смешной вид...
– Откуда вы знаете, что было до Мрака?
– Я до этого вашего Мрака жил, – сказал он совершенно спокойно, как ни в чем не бывало. – И потому, как вы понимаете, могу сравнивать.
– Но такого не может быть?!
– Почему? Только потому, что вы ничего об этом не знали? – Он наклонился вперед. – Я не властен над живым, но властен над временем! Смотрите!
Он взмахнул рукой. Перед Анастасией на высоте ее глаз словно распахнулось окно в иной мир. Перед ней проплывали улицы небывалых, волшебных городов – несчетные этажи высоченных домов из стекла, зеленые сады, сутолока ярко одетых людей – женщины в штанах и без штанов, в диковинных рубашках, с голыми загорелыми ногами, а у иных ноги покрыты какой-то черной паутиной; мужчины сплошь и рядом ничуть не похожи на мужчин – широкоплечие, сильные, а женщины, наоборот, хрупкие, тоненькие. Нигде не видно лошадей и повозок. Во все стороны ездят какие-то разноцветные, поблескивающие экипажи, без лошадей едут, сами по себе, и сквозь стекла видно, что внутри сидят люди. Чуть попозже Анастасия увидела храм вроде тех, на которые они с Ольгой набрели давеча, – но не ветхий, полусгнивший, а ярко раскрашенный, бело-синий! И он не стоял на земле – он ехал по гладкой серой полосе, не потрескавшейся, ровной, а потом оторвался от нее и взлетел в небо, подпорки втянулись внутрь, и храм исчез в синеве! Это не здание, это летучий корабль!
Анастасия вскрикнула, зажмурилась, вцепилась в подлокотники, но они были слишком большими и круглыми, и пальцы на них не сходились. Услышав довольный смех волшебника, она с усилием открыла глаза.
– Что это было?
– Прошлое, – сказал он. – Пятьсот лет назад.
– Они ездили вот так... И летали...
– Даже на Луну, – сказал он. – И могли еще множество вещей, о которых вы и представления не имеете, потому что потеряли... Вы не понимаете, сколько потеряли и на кого сейчас похожи с этими вашими замками, конными плугами и масляными светильниками. Форменные дикари, право слово... Не сверкайте так на меня глазами, прелестная королева. Это правда, пусть и горькая. По сравнению с вашими далекими предками вы – невероятные дикари. Уж не посетуйте, дорогая Анастасия, но так оно и есть...
Анастасия чувствовала себя мерзко. Кусочек иной, многоцветной и диковинной жизни, пусть и увиденный мельком, убеждал. Как раз потому, что это был беглый взгляд. Если вполглаза удалось увидеть настоящие чудеса, чему же можно стать свидетелем, наблюдая прошлое долго и внимательно? Замки-горкомы, плуги, светильники – и неугасимый свет, повозки, ездящие сами по себе, летающие корабли, стоэтажные дома, полеты людей на Луну... Но куда все кануло, в какую пропасть? Какие силы могли смести с лица земли столь могущественные страны, не оставив о них и памяти?
Она поняла, что произнесла это вслух.
– Какие силы? – задумчиво повторил волшебник. – Хотел бы я это знать...
– Боги?
– Бросьте. Нет никаких богов. Ни одного.
– А Великий Бре?
Он расхохотался. Он смеялся долго и искренне, хохотал так, что с головы едва не слетел золотой венок. Жирные Щеки тряслись, прыгала на груди цепь.
Все еще хохоча, он щелкнул пальцами, и Анастасия вновь заглянула в прошлое. Очень старый человек со странным стеклянным приспособлением на носу, в странной одежде, что-то невнятно говорил, запинаясь и бубня, держа перед собой лист бумаги, – и на груди его золотились пять звезд на красных ленточках! Словно на шпиле Собора. Пять звезд, и еще какие-то золотые кружочки на цветных ленточках – с Правой стороны груди. Он стоял на каком-то странном алтаре, а за его спиной сидели в несколько рядов такие же старики со скучными, усталыми и печальными лицами людей, угнетенных несварением желудка и закатом деятельных лет. Казалось, никто и не слушает бубнящего непонятные заклинания человека с пятью звездами на груди. Как ни вслушивалась Анастасия, она никак не могла понять, о чем бормочет этот старый и, похоже, очень больной человек – язык был ее, родной, но смысл слов ускользал, они никак не складывались в осмысленное целое, да и по отдельности ничего не значили. Заклинания? Молитва?
21 
