125 
На этом, знаете ли, не кончилось. Русские войска помчались в степь, к кочевьям убитых ханов, и застали половцев врасплох, не встретив ни малейшего сопротивления, - в кочевьях полагали, что их ханы сидят на честном пиру у Владимира, стоит мир, и опасаться нечего. Победители захватили богатую добычу - скот, добро, пленников.
Нужно ли удивляться, что на следующий год половцы в отместку дотла выжгли город Юрьев-на-Роси?
«Татар» принято упрекать в том, что они злодейским образом убили нескольких русских князей.
Слова - ничего нового. Лет двести до того русские князья убивали друг друга, в том числе - родных братьев. И не всегда просто убивали - в 1098 г. внуки Ярослава Мудрого Святополк и Давид обманом захватили своего племянника Василько Ростиславича, которому в ту же ночь княжеские конюхи выкололи глаза. Когда Владимир Мономах принялся упрекать Святополка с Давидом (то, что они сделали, даже на фоне тогдашних буйных нравов было чем-то исключительным), братья, не моргнув глазом, заявили: Василько-де «замышлял» против них, вот они и опередили…
В 1153 г. великий князь Изяслав вступил в сражение с галичанами. К вечеру он велел своей дружине поднять галицкие стяги. Обманутые этой хитростью рассеявшиеся по полю галичане стали собираться к ним - и попадали в плен. Прикинув, что число пленных даже превосходит его собственную дружину, князь Изяслав велел перебить пленных, всех до единого (спаслись только немногочисленные бояре). По словам позднейшего историка, «такое вероломство и варварство против русских людей со стороны одного из наиболее любимых народом князей киевских вызвало у киевского летописца только следующее краткое замечание: „Великий плач был по всей земле Галицкой“».
На фоне всего этого сущим ангелом и голубиной душой выглядит старший сын Мономаха Мстислав. Враждуя с полоцкими князьями, он каким-то образом ухитрился захватить большинство из них вместе с женами и детьми. И, посадив на ладьи, отправил в Царьград к своему родственнику императору Иоанну Комнину. Там князья, по некоторым известиям, поступили на императорскую службу и отличились в походах против сарацин. А ведь мог и потопить в Днепре всех поголовно…
(Столь же кротким нравом отличался князь Владислав II, сын польского короля Болеслава Храброго. Прогневавшись на одного из своих бояр, он велел отрезать бедняге язык и выколоть глаза - но не препятствовал покалеченному сбежать на Русь. А мог бы и повесить…)
В этой связи стоит отметить, что в «Повести о битве на Калке» есть место, которому решительно нельзя доверять. Я имею в виду строки: «Собравшись, богатыри решили, что если они будут служить князьям в разных княжествах, то поневоле перебьют друг друга, поскольку между князьями на Руси постоянные раздоры и частые сражения. И приняли они решение служить одному великому князю в матери всех городов Киеве».
Увы, эта сцена, якобы относящаяся к 1223 г., вовсе не подтверждается сведениями из реальной жизни. Дружинники, то есть профессиональные воины, жившие исключительно захваченной в битвах добычей и «данями», никак не могли, подрывая основы собственного благополучия, собраться все вместе и провозгласить «вечный мир». Более жизненна другая сцена: когда один из русских князей пошел в поход на русский же город и уже готов был покончить дело миром, его собственные дружинники, настроившиеся на добычу, резко этому воспротивились, заявив: «Мы их не целовать пришли». И форменным образом вынудили князя начать приступ…
Особо подчеркиваю: все вышеизложенное ни в малейшей степени не отличается от общеевропейской «практики». Такие уж времена стояли. Во Франции, скажем, идея национального государства, где обитают «французы», родилась только во второй половине XVII века. Только к 1445 г. удалось ввести практику, когда все официальные документы королевства писались исключительно на французском языке. До того во многих провинциях их составляли на местных наречиях. Собственно французский употреблялся только в Париже и примыкавшей к нему области Иль-де-Франс. На юге был в ходу «романский язык», или «разговорная латынь». В Лимузене говорили на «лемози», а в Провансе - на «пруенсаль». На севере был в ходу диалект «ойль», на юге - «ок». Эти диалекты до сих пор в ходу. Можно вспомнить роман Мерля «Мальвиль» - его герои с юга Франции то и дело вынуждены переходить с местного языка на французский, потому что их друг-парижанин местного попросту не понимает…
125 
