24 
– Что-что?
Директриса пристально разглядывала Карима. Она продолжала:
– Я ведь вижу по одежде, по поведению. Вас внедряют в банды гангстеров и...
Карим расхохотался.
– Мадам, гангстеры не бегают по полям, особенно по здешним.
Но директриса пропустила эту реплику мимо ушей и убежденно заявила:
– Не спорьте, уж я-то знаю, как это делается. Я видела один документальный фильм, там сыщики вроде вас носят двусторонние куртки с полицейским значком за отворотом и...
– Мадам, – прервал ее Карим, – вы переоцениваете ваш городишко.
Он круто повернулся и направился к двери. Но директриса задержала его.
– Вы даже не снимете отпечатки пальцев, не соберете улики?
Карим ехидно заявил:
– Я думаю, ввиду крайней важности этого дела, мы удовольствуемся вашим заявлением... ну, и еще проедемся по кварталу.
Женщина была явно разочарована. Она снова внимательно оглядела Карима.
– Вы ведь не местный?
– Нет.
– Что же вы такое натворили, что вас назначили сюда?
– Это долгая история. Как-нибудь на днях я, может быть, зайду и поведаю ее вам.
Во дворе Карим увидел полицейских, куривших в кулак с видом провинившихся школьников. Из фургона выскочил Селье.
– Лейтенант, тут еще одна штука приключилась!
– Что такое?
– Опять взлом. Господи, сколько лет я уже в Сарзаке, но чтоб такое!..
– Где?
Селье колебался, глядя на своих товарищей. Его усы подрагивали в такт громкому хриплому дыханию.
– Там... На кладбище... Кто-то пробрался в склеп.
* * *
Надгробия с крестами на пологом склоне переливались серовато-зелеными красками, точно подушечки мха. Здесь пахло мокрой землей и увядшими цветами. Карим прошел за ограду.
– Ждите меня тут! – бросил он патрульным.
Молодой араб натянул резиновые перчатки, думая при этом, что Сарзак еще долго будет вспоминать этот бурный понедельник.
На сей раз он заехал домой, чтобы взять свою «походную лабораторию» – чемоданчик с гранитным и алюминиевым порошками, клейкую ленту и нингидрин для снятия отпечатков, каучуковую пасту для фиксации следов, если таковые остались на месте происшествия... Он был полон решимости провести расследование самым тщательным образом.
Карим шагал по усыпанным гравием дорожкам к склепу, который указал ему Селье.
Он со страхом думал, что его ждет там настоящее осквернение могилы, какие вот уже много лет совершались во Франции сатанистами или другими подобными сектами. Обычно они разбивали черепа, уродовали трупы. Но нет: здесь все было в порядке, осквернители как будто ничего не тронули, только проникли в склеп. Карим подошел ближе и увидел гранитное сооружение в виде часовенки.
Дверь была слегка приоткрыта. Карим присел на корточки и осмотрел замок. Как и в школе, так и здесь злоумышленники использовали отмычку. Полицейский провел рукой по створке: да, тут явно работали умельцы. А вдруг те же самые?
Он растворил дверь чуть шире и попытался представить себе эту сцену. Интересно, почему злоумышленники с такими предосторожностями открыли склеп, а ушли, не закрыв дверь? Лейтенант несколько раз качнул ее туда-сюда и понял причину: в дверные петли угодили осколки гравия, мешавшие прижать створку к косяку. Каменная крошка виднелась и на земле, она-то и выдала взломщиков.
Сыщик внимательно изучил устройство замка. Это была особая система гранитных задвижек, несомненно типичная для могильных склепов, но знакомая только специалистам. Карим вздрогнул: ничего себе спецы по склепам! И он снова задумался: не могла ли одна и та же шайка поработать и на кладбище, и в школе? Тогда какая связь между этими двумя взломами?
Надпись на стеле частично ответила на его вопрос. Она гласила: «Жюд Итэро. 23 мая 1972 – 14 августа 1982». Карим прикинул: может, этот мальчик учился в школе Жана Жореса? Он снова взглянул на плиту – никакой эпитафии, никакой молитвы. Всего лишь овальная рамка из потемневшего серебра. Но портрета внутри не было.
– Это имя девчонки или как?
Карим обернулся. Позади стоял Селье в своих тяжелых армейских бутсах; вид у него был довольно напуганный. Лейтенант процедил сквозь зубы:
– Нет, мальчика.
– Имя-то, кажись, английское?
– Нет, еврейское.
Селье вытер мокрый лоб.
– Черт подери, значит, это осквернение могилы, как в Карпантра. Наверняка штучки правых.
Карим поднялся, отряхивая землю с рук в перчатках.
– Нет, не думаю. Будь добр, обожди меня у входа вместе с другими.
24 
