30 
Переход к деловой части разговора был чересчур резким, я это понимал, но долго разводить трали-вали мне не позволяло время. Ко всему прочему, меня интересовала реакция Илоны на фоторобот.
Она была такой, как я и предполагал. Илона неожиданно вздрогнула, побледнела и инстинктивно отпрянула назад, словно увидела прямо перед носом живую змею.
Ах, черт побери! Меня редко подводила интуиция, но сейчас мне очень хотелось, чтобы я ошибся в своих предположениях.
Увы, все оказалось гораздо хуже и сложнее, чем можно было думать. Мое интуитивное мышление оказалось на должной высоте, но теперь, судя по поведению Илоны, мои шансы раскрыть инкогнито Ланы стали совсем мизерными. Певица была просто в ужасе. С чего бы?
– Как ее зовут? – снова повторил я свой вопрос.
– Вы… – Она судорожно сглотнула слюну. – Вы из милиции?
– А что, похоже? – ответил я уклончиво.
– Отвечайте!
Илона была на грани истерического срыва.
– В данном случае это не имеет значения, – сказал я многозначительно и сухо. – Вы мне лишь дайте координаты своей подруги и скажите, как ее кличут. Моя благодарность будет безгранична… – Здесь я уже смягчил свой тон.
– Это не моя подруга! Я ее не знаю!
– Ну и прекрасно… – Я благодушно ухмыльнулся. – Значит, меня неправильно проинформировали. Простите, ежели что не так.
– Уходите!
– Уже ухожу, – ответил я, все так же мило улыбаясь; но только не глазами.
Я хорошо знал это свойство своего взгляда. Он был как укол рапиры, холодный и беспощадный. И уж тут я ничего не мог с собой поделать.
В душе я кипел. Она, конечно же, знала Лану, Светлану… или Зинку – как ее там зовут на самом деле. Но почему-то скрывала это. Почему? И вообще – что за каша варится вокруг меня?
Я бы мог заставить Илону выложить мне всю правду. Прямо сейчас, здесь, в этой крохотной гримуборной.
Невзирая ни на какие-либо моральные факторы. Когда дело касается жизни, все сентименты побоку. Нас так учили.
Диверсант-ликвидатор ГРУ обязан выжить в любой ситуации. По крайней мере, должен быть живым до тех пор, пока не выполнит задание. А для этого все средства хороши. И жалость, это исконно человеческое чувство, должно стоять где-то в последней шеренге.
Но я пока не был готов к решительным действиям. В моей душе все еще теплилась надежда, что все обойдется и забудется, как дурной сон. Ведь я ни в чем не виноват, у меня нет врагов, я никому не нужен и не собираюсь выставлять свою кандидатуру на предстоящих выборах в Думу. Я маленький человечек, простой обыватель, яблочный червь, песчинка в пустыне…
Какая сволочь втащила меня в смертельно-опасную интригу!? Где теперь искать эту стерву по имени Лана!?
– Илона, опаздываешь! – вдруг раздался тонкий мужской голос со стороны входной двери. – Поторопись, дорогуша.
Я резко обернулся. Сзади стоял низенький толстячок в форме сотрудника "Латинского квартала", похожей на фрачную пару с укороченными фалдами. Похоже, это был администратор. Или распорядитель концертной программы.
Толстяк окинул меня с ног до головы любопытным взглядом, но ничего не сказал.
– До свидания. – Я вежливо поклонился Илоне. – Извините за беспокойство.
Она не ответила, даже не обернулась. В этот момент Илона с лихорадочной быстротой пудрила лицо. Вежливо кивнув толстяку, я вышел в коридор и машинально едва не направился к подсобке, чтобы вернуться в кабаре уже проторенным путем.
Но сразу же остановился, спиной ощутив взгляд толстяка. Сделав вид, что осознал свою ошибку, я развернулся на сто восемьдесят градусов и неторопливо пошел по коридору, лихорадочно соображая, где может находиться выход в зал.
Стрелки моих наручных часов показывали начало одиннадцатого.
Глава 8
С выходом мне повезло. Он сам меня встретил. На двух ногах и с физиономией, которой можно детей пугать младенцев.
– Ты как здесь очутился? – спросил он хриплым басом.
Да, у сотрудников "Латинского квартала" явно отсутствует воображение. Илона задала мне такой же вопрос.
Может быть, все они в служебные помещения влетают через каминную трубу на метле, пользуясь специальным электронным пропуском?
– Пришел. Своими ногами, – ответил я дерзко.
А как отвечать на глупые вопросы?
– А уйти тоже хочешь на своих двоих? – деловито поинтересовался здоровенный охранник, на широкой груди которого можно было устроить танцплощадку.
Оказывается, он не был лишен чувства юмора…
30 
