Последние отзывы

  39  

– Да обрящет ищущий.

– Не понял…

– Я говорю, что ни ваш Аллах, ни наш Христос не любят нытиков и слабых духом.

– Надеешься, что нас найдут?

– Этого мне хотелось бы меньше всего.

– Значит, мы здесь и умрем.

– Ты первым.

– Почему? Ты ведь обещал…

– Возможно, блуждать по лабиринту нам придется долго, а еды, сам знаешь, у нас кот наплакал.

– О Аллах! Ты хочешь сказать, что…

– Люблю догадливых. Мы тебя пустим на жаркое. – Я не выдержал и рассмеялся. – Ладно, не бери в голову. Я пошутил. Советую и тебе подумать как следует, что нам дальше делать. Одна голова – хорошо, а две – еще лучше. Только не предлагай мне вернуться к завалу. Этот вариант исключается.

– Шайтан… – проворчал Азраил, постепенно восстанавливая утраченное душевное равновесие.

Похоже, мой треп он принял за чистую монету и ужаснулся, представив себя в желудке гяура; где искать части своего тела и как их собрать, когда наступит Судный день?

Но что же делать, что делать?! Как найти этот проклятый выход и в какой стороне его искать?!

Я начал вспоминать уроки науки выживания, которую нам преподавали в спецучебке. Мне приходилось неделями жить в пустыне, идти горными маршрутами, форсировать непроходимые болота, спать в снегу, при этом питаясь черт знает чем, пить собственную мо-чу, пропущенную через карманный дистиллятор, болтаться в океане, отпугивая акул специальными химикатами, форсировать реки, кишащие кровожадными пираньями… Да мало ли что может выдумать изощренный человеческий ум для истязания плоти, чтобы жизнь медом не казалась. Да, нас тренировали выживать и в замкнутом пространстве, но как выбираться из древних лабиринтов – до этого не додумались даже наши толстозадые умники из отдела спецподготовки.

– Холодно, – пожаловался Азраил, наконец прекративший свои медитации. – Разжечь бы костер…

Костер… Какой, к черту, костер?! Пора идти дальше. Ведь под лежачий камень вода не течет. Костер… Огонь… Огонь! Волкодав, ты осел!

Я бросился к Акуле – он снова застонал, очнувшись от короткого сна, – и начал рвать одеяло на полосы.

– Ты что, сбрендил? – удивленно спросил Азраил.

– Ага… – Я намотал на ствол автомата, отобранного у преследователей, лоскут и поджег его своей зажигалкой.

Ткань затлела, а затем вспыхнула факелом. Языки пламени поначалу взметнулись вверх, а потом начали отклоняться в одну сторону, будто по подземному коридору гулял легкий ветерок.

– Понял теперь? – спросил я турка.

Он с обалделым видом кивнул.

– Грузи на закорки Акулу и пойдем. Пошевеливайся!

Мы почти бежали. Когда турок выдохся, я передал ему свой факел, предварительно отсоединив магазин, и взвалил Акулу к себе на спину. Чем дальше мы продвигались, тем свежее становился воздух в подземелье. Пол стал гораздо суше, и мне показалось, что он идет на подъем. В одном месте мы наткнулись на груду человеческих костей, крошащихся как хорошо высушенные кукурузные палочки. Я ни в коей мере не думал, что они остались от римских времен, и это обнадеживало – значит, выход должен быть, выход, не законсервированный веками. Скорее всего, у янычар был здесь зиндан.[21] А возможно, тут находилась и сокровищница какогонибудь паши, который схоронил ее тайну вместе со своими слугами. Мысль о спрятанном золоте и драгоценностях промелькнула в голове как молния, не оставив следа, – я готов был отдать за глоток воздуха свободы не только клад, если он хранился в подземелье, но и свои сбережения…

Я готов был волком завыть от бессилия – мы наткнулись на завал. Все. Дальше пути нет. Проще говоря – хана. Я усадил Акулу, прислонив его к стене, а сам рухнул на пол. Отчаявшийся Азраил стал на колени и начал бубнить молитвы.

Закрыв глаза, я отключился от окружающей действительности. Уж коль пришла пора помирать, так хоть напоследок нужно вспомнить что-либо хорошее из прожитой жизни. Но голова была пуста, как Вселенная в начале мироздания, и только шум в ушах, напоминающий прибой, вызывал образ безлюдного пляжа в полночь.

Я поднял веки и тяжело вздохнул: увы, я никогда не страдал развитым воображением. Чурбан, он и есть чурбан… Странно, почему я продолжаю слышать шум прибоя?

Прислонив ухо к камням завала, я прислушался. Тяжелые вздохи волн зазвучали будто усиленные репродуктором. Мы у берега и нас отделяет от спасения лишь груда камней!

– Хорош ночевать! – Я грубо пнул ногой коленопреклоненного турка. – Принимайся за работу… – И начал отбрасывать в сторону камни покрупней.

  39