22 
– Как твоя "контора" вышла на нас? – отклеив лейкопластырь, спросил я прямо, чтобы не разводить лишний базар-вокзал.
– Эфенди, клянусь Аллахом, меня просто использовали! – жалобно заскулил турок.
И он завел свою волынку. Похоже, этот сукин сын считал нас лохами. Забавы ради можно было подождать, пока он опять не начнет реветь. А что лже-Нихад способен повторить такой трюк еще раз, я совершенно не сомневался. Но, увы, времени было настолько в обрез, что мне казалось, будто я сижу на раскаленной сковородке.
– Заткнись, мать твою! – рявкнул я на него по-русски. – Поговорим как профессионалы. Хватит корчить из себя дурочку.
– Извините, не понимаю… – пробормотал с деланным недоумением турок.
– Азраил, не лепи горбатого. Кругом все свои. – И я изобразил "голливудскую" улыбку; правда, только на миг – веселье в моей душе уже не ночевало недели две.
Едва отзвучала моя последняя фраза, пленник прогнал с лица скорбную мину и сел прямо. Я едва не присвистнул от удивления – на моих глазах происходила метаморфоза, которая при иных обстоятельствах могла бы служить образцом сценического искусства. Лицо турка неожиданно утратило рыхлость, его черты заострились и приобрели каменную твердость, а в застывших немигающих глазах вместо слезной поволоки образовался лед.
Теперь у меня сомнений уже не оставалось – передо мной сидел один из лучших ликвидаторов турецкой военной разведки Мухаммед Джабир-бей по кличке Азраил. И я наконец понял, откуда мне знакомо его лицо. Перед каждым заданием "на холоде" диверсанты-ликвидаторы моей квалификации – "борзые" – в обязательном порядке освежали память в картотеке спецзоны, где проходили последние приготовления перед заброской или внедрением. В электронном досье, связанном пуповиной с компьютерным мозгом штаб-квартиры ГРУ, были представлены фотографии и данные на всех действующих специалистов нашего профиля. Естественно, в той или иной мере "засвеченных", в основном асов. Только они могли быть нам серьезными противниками, потому что и их и нас учили одному – науке уничтожать, за многовековую историю существования человеческой цивилизации возведенной в искусство. Вычислить местонахождение "объекта", незаметно войти с ним в контакт, бесшумно ликвидировать и бесследно исчезнуть – вот четыре кита, на которых держится жестокий мир профессиональных ликвидаторов. Не так много гуляло нас, настоящих профи, по белу свету. И одним из нашей когорты как раз и был Азраил. Его фоторобот попал в картотеку совсем недавно, хотя Джабир-бей свою кличку заработал лет пятнадцать назад. Там я и видел физиономию Азраила. К сожалению, фоторобот мало походил на оригинал, но так уж случилось, что те, кто встречался с ним лицом к лицу, сразу же отправлялись на небеса, минуя все земные канцелярии. А подлинную фотографию удалось добыть только одну, и то на ней он был изображен в младенческом возрасте.
– Не понимаю, – еще раз повторил Джабир-бей.
– Мухаммед, мне недосуг тут с тобой устраивать прения по языковым проблемам. Ты проиграл. Как профессионал, надеюсь, ты понимаешь, что это значит. Поэтому лови свой шанс. Пока он еще есть.
Я знал наверняка, что Азраил разговаривал по-русски. Точнее – и по-русски: ликвидатор военной разведки учит иностранные языки на протяжении всего срока службы и знает их вполне достаточно, чтобы потянуть на полиглота; турок владел фарси, английским, немецким, французским и даже японским. Конечно, он вряд ли был в состоянии закатать речугу в парламенте одной из этих стран, но поговорить на уровне портового грузчика Джона Смита мог без проблем.
– Что ты хочешь мне предложить? – выдержав паузу, наконец спросил он порусски и добавил не без ехидства: – Волкодав…
– Ба-а, да мы, оказывается, с тобой давно знакомы! – Если честно, я был неприятно поражен – мне до сих пор казалось, что я почти Фантомас. – Что хочу предложить? Я сказал – шанс. Шанс выжить.
– Чушь! – Он презрительно фыркнул. – Как у вас там говорят: не нужно вешать… э-э… да! Лапшу на уши.
– Тебе жизнь надоела?
– Я этого не говорил.
– Так в чем вопрос?
– Ты верно отметил, что мы профессионалы. Потому мне не хочется напоминать тебе наше главное правило.
Я понял, что он имел в виду. "Зачистку". Мы просто обязаны быть невидимками, иначе грош нам цена. А потому ликвидаторы обычно свидетелей в живых не оставляют. Издержки профессии, черт бы ее побрал…
– Не та ситуация, Азраил. Пошурши своими извилинами. Если я оставлю здесь твой труп, то для меня потом самым лучшим выходом будет лечь в гроб и попросить, чтобы его заколотили. Твои коллеги меня из-под земли достанут. Ситуация хрестоматийная. Нарушение профессиональной этики. Если бы я не был "засвечен" – тогда другое дело.
22 
