136 
— Но мы же не собирались ничего брать! Наместник заметит!
— Плевать. И так уже слишком много ошибок допустили.
— Каких?!
— Хозяйское внимание привлекли. Мудрец нас узнал. Ковер закапали.
— Чего?
Рыска попыталась рассмотреть темноту под ногами, но тут белокосый вернулся, и девушка с ужасом заметила у него под носом черные усы.
— Ой, Альк…
— Мы это сделали. Остальное — неважно. — Саврянин протянул более длинный меч Жару. — Спрячь под рясу.
Сам Альк приподнял камзол сзади и засунул второй клинок вдоль хребта, острием вверх. Притянул рукоять поясом.
— Кончик у шеи торчит, — заметил вор.
Саврянин молча поднял воротник. Клинок лежал в желобке между мышцами прочно и удобно, как в ножнах, почти не сковывая движений. Только осанка у Алька стала еще прямее, чем у Рыски в корсете.
— Как меч проглотил, — хихикнул Жар.
— Идем. — Белокосый осторожно отодвинул засов. Девушке показалось, что он заколебался, прежде чем шагнуть в темноту, — но лишь на миг.
В коридоре по-прежнему было пусто и тихо, только умиротворяюще доносилась снизу музыка. На нее хотелось бежать, как из страшного дремучего леса к желтеющим вдали огонькам. Но кто знает — веска это, светящиеся гнилушки или волчьи глаза?
Когда воры спустились с лестницы и Рыске начало казаться, что самое страшное позади (трясти ее почему-то стало еще сильнее), Жар внезапно свернул не налево, а направо, пояснив:
— Будем выходить через кухню, сразу во двор.
— А там стражи нет?
— Скорей всего есть.
— Тогда какая разница? — не поняла Рыска.
— Увидишь.
Найти кухонную дверь оказалось проще простого. За ней словно бой шел: звон, крики, беготня, треск, запах чада. Она была заперта — с этой стороны, на большой амбарный замок, что вызвало у Жара ехидный смешок: никто не ожидал, что воры будут не заходить тут, а выходить. Еще и ключ рядышком висел, на вбитом в косяк гвозде.
Чужаков заметили далеко не сразу. Хотя те вовсе не пытались прошмыгнуть за спинами суетящихся слуг, а, закрыв дверь, принялись с важным видом расхаживать между жаровнями, заглядывая в котлы и под крышки шкварчащих сковородок.
— Что господам угодно? — наконец спохватился главный кухарь, не переставая помешивать утробно булькающее варево, выглядевшее так, будто его один раз уже съели. Пахло, впрочем, вкусно.
— Господин Шарак попросил меня помочь в розысках негодяя, оскорбившего его гостий. — Альк опустил правую руку, прикрывая ладонью отсутствующую крысу. — Он подозревает, что это кто-то из кухонных слуг.
— Что вы, господин путник! — обиженно выпятил немаленький живот кухарь, успевший получить нагоняй и от хозяина замка. — Да я сам готов придушить мерзавца, осквернившего мое искусство!
— Пресветлая Богиня осуждает лжецов, — мягко упрекнул Жар.
Возмущенный до глубины души (или, по меньшей мере, желудка) пузач поспешил осенить лоб Хольгиным знаком. Варево мигом засосало выпущенную ложку, и кухарь с причитаниями заскакал вокруг котла, пока помощник спешно искал ему новую.
— Что ж, — громко сказал Альк, — давайте теперь осмотрим двор.
И уверенно направился к двери, возле которой стояли аж два стражника. Обмершая Рыска судорожно вцепилась Жару в рукав, но между охраной у главного и заднего выхода действительно была разница. Этим вменялось следить, чтобы слуги не вынесли из замка половину снеди, под выдуманными предлогами бегая во двор и пряча добычу в укромных уголках. Бегать-то пускали, но тщательно обшаривали.
При виде путника, мольца и благородной дамы стражники растерялись не меньше кухаря.
— Кто-нибудь чужой через эту дверь заходил? — грозно спросил Альк, захватывая инициативу.
— Нет, господин путник, — залебезили тсецы, подмятые командным тоном саврянина.
— А сами не отлучались? — продолжал допрос белокосый, буравя их подозрительным взглядом.
— Только по очереди, господин путник!
— Хм… — многозначительно уронил Альк и, небрежным жестом велев страже расступиться, вышел во двор. Жар с Рыской поспешили следом. — В замок после начала приема кто-нибудь въезжал? — Саврянин, прищурившись, поглядел на ворота. Там ярко горели факелы и тоже стояла охрана.
— Не видели, господин путник!
— Плохо.
Стражники позеленели, но путник наконец оставил их в покое и решительно направился к воротам, не иначе задавать головомойку тамошнему караулу.
136 
