Последние отзывы

  50  

— Вовсе нет, — рассмеялась его мать. — И потом, разве кто-нибудь поверит в то, что этот бал устраивается в честь вашей свадьбы, если он пройдет спокойно и без происшествий, испорченный вы мальчишка! Отправляйтесь к вашим друзьям, пока они не натворили каких-нибудь бед.

Перед тем как уйти, он снова поцеловал ее в щеку, а Бет достался лишь небрежный взмах руки. Она подняла голову и перехватила устремленный на нее загадочный взгляд герцогини. Однако она не сказала ей ни слова, и вскоре Бет отправилась к себе готовиться к вечеру.

У себя в спальне на кровати она обнаружила платье, которое герцогиня заказала для нее в Лондоне и которое маркиз забрал у портного. Бет предоставила право герцогине выбирать модель по «Каталогу Акермана», но картинка даже отдаленно не передавала всего великолепия готового изделия.

Шелковое платье цвета слоновой кости с атласными вставками, украшенными жемчужными нитями, сверкало и переливалось в тусклом свете свечей. Стоило к нему прикоснуться, и ткань начинала шуршать и струиться сквозь пальцы, создавая ощущение чувственной неги. Редклиф хлопотала над этим шедевром, как гордая и заботливая мать над своим новорожденным младенцем.

Рядом с платьем лежал букет розовых и чайных роз, завернутый во влажный мох, и небольшой сверток.

— Что это, Редклиф?

— Наверное, это от маркиза, мисс, — понимающе улыбнулась служанка.

Бет почему-то не испытывала ни малейшего желания узнать, что там внутри. Это наверняка подарок, и вряд ли она захочет его принять. Но любопытство пересилило, и она развернула тонкую бумагу.

В свертке оказался веер. Бет раскрыла его, слегка шевельнув запястьем. Это было настоящее произведение искусства. Между пластинами из слоновой кости был натянут шелк, на котором были изображены пагоды и цветущая сакура. Ручка веера была золотой, по краям он переливался перламутром, а верх был украшен кружевами. Бет повела рукой, и веер плавно сложился, как и подобало по-настоящему изысканной вещице.

Подарок маркиза был дорогим, благопристойным и хорошо продуманным. По какой-то необъяснимой причине именно это и встревожило Бет. Кто же все-таки ее будущий супруг? Школяр или распутник, друг или жестокий тиран? А может быть, все вместе? Человек, цитирующий Саллюстия, вполне может оказаться варваром.

Редклиф предложила ей отдохнуть, но Бет предпочла скоротать время за чтением. Миссис Брайтон не совсем подходила к ее теперешнему настроению, поэтому Бет взяла томик поэзии, один из тех, что заранее принесла из библиотеки. Она перелистывала его, пока не наткнулась на стихотворение Поупа «Похищение локона»:

Неужто кавалер когда-нибудь

Отважится на даму посягнуть?

Неужто кавалер отвергнут был —

Не странно ли? — за благородный пыл? ^[1]

Бет прочитала эти строки и с удивлением подумала, что автор написал это про нее. Большинство людей сочли бы ее сумасшедшей, поскольку не смогли бы понять, что можно чувствовать себя неуютно в чужой обстановке, пусть даже и такой роскошной. И теперь, за несколько часов до бала, о котором многие девушки могли лишь мечтать, Бет Армитидж хотела одного — оказаться в своей тесной, холодной комнатушке пансиона тети Эммы и спокойно готовиться к завтрашним урокам.

Вскоре Редклиф пришла за ней, и Бет отправилась принимать ванну, источающую аромат благовоний. Горничная насухо вытерла ее мягким полотенцем и помогла ей надеть легкий корсет, шелковые чулки и сорочку. Затем настал черед платья. Этот восхитительный наряд, казалось, жил собственной жизнью: он плавно ниспадал и шелестел, струился и переливался, заставляя Бет двигаться плавно и грациозно.

Она настояла на том, чтобы к этому платью ей заказали подходящий капор. Однако ее ждало величайшее разочарование. Оказывается, слово «капор» можно было толковать по-разному. Горничная подала ей шелковый обруч для волос, усыпанный мелким жемчугом. Он был украшен атласными лентами, собранными с одной стороны в пышный бант.

— Желаете, чтобы я собрала ваши волосы в пучок? — спросила Редклиф.

Идея пучка понравилась Бет, потому что показалась ей вполне приличной. Она согласилась, но результат не оправдал ее ожиданий. Оттого, что волосы оказались высоко забранными, удлинилась линия шеи, а когда Бет надела ожерелье, она стала прямо-таки лебединой. Бет смирилась с судьбой и позволила горничной натянуть на себя длинные, по локоть, лайковые перчатки, а также застегнуть браслет на запястье. И в качестве последнего штриха Редклиф вдела ей в уши серьги и приколола брошь в центр розетки из лент на обруче.

  50