16 
Базуль никогда не был мнительным. Но этот сон почему-то задел его за живое. А когда он начал повторяться в разных вариациях, он не выдержал и пошел к гадалке, считавшейся в городе лучшей. Пошел тайком от своих присных, даже без охраны, правда, вооружившись до зубов.
Старая ведьма долго раскидывала карты, смотрела на линии рук, и в конце концов промямлила что-то об ожидающем его богатстве и процветании. В городе Базуль был личностью хорошо известной, а потому гадалка вполне могла знать, кто он на самом деле, хотя для визита старый и хитрый вор "в законе" оделся поплоше. Но он не занял бы высокое положение среди себе подобных без основательных практических познаний в области человеческой психологии. А потому, внимательно наблюдая за процессом гадания, заметил как старая грымза, разглядывая карточный пасьянс, изменилась в лице. Похоже, она просто чего-то испугалась. Но чего именно? Он не задал этот вопрос, так как понимал, что правды от гадалки ждать трудно.
Ей ведь тоже хочется сладко есть и мягко спать, а если она начнет говорить своим клиентам что попало, то ее просто будут обходить стороной – кому приятно при всей этой суматошной и неустроенной жизни узнать о своих похороненных надеждах на лучшее?
Базуль промолчал, однако кое-что намотал на ус. С той поры он усилил личную охрану и начал рыть подземный ход, чтобы вовремя смайнать в случае чего.
И все равно зуд беспокойства не оставлял его ни на миг. Не помогали ни шустрые девицы, готовые за деньги выполнить любое его желание, ни очень дорогие французские коньяки, к которым он был охоч, ни поездки на престижные заграничные курорты. Обычно на людях уравновешенный, он временами терял над собой контроль, и тогда доставалось всем – и правым, и виноватым. Встреч с ним стали избегать не только мелкая шушера, но и серьезные люди, его приятели. Он стал опасно непредсказуем, и это обстоятельство тревожило не только его лично, но и тех, кто доверил ему место "положенца"[4] и воровскую казну – "общак"…
– Вызови ко мне Балагулу, – бросил Базуль, проходя мимо стола секретаря-референта Шатохи. – Срочно! – предупредил он вопрос своего наперсника.
Базулю было хорошо известно, что в это время его ближайший помощник Балагула занимается весьма важным делом – выясняет обстоятельства гибели на чулимихском кладбище Сенчука и парней из его бригады. Но сейчас вопрос строительства подземного хода к речному обрыву казался Базулю гораздо важнее, нежели смерть трех придурков, непонятно из каких соображений попершихся среди ночи на кладбище. Так им и нужно, этим уродам. Хорошая наука для других.
Не хрен болтаться неизвестно где и без приказа. А если бы они срочно понадобились для дела? Где тогда их искать среди ночи?
Балагула приехал через два часа. Коттедж Базуля находился в тридцати километрах от города, в лесном массиве на берегу неширокой, но глубокой реки. Территорию земельного отвода окружал забор трехметровой высоты.
Помощник Базуля ростом не отличался. Бывший борец, он был даже не квадратным, а кубическим. На мощном торсе торчала тоже похожая на куб со слизанными гранями коротко стриженная голова без шеи; сломанные ушные раковины, глаза – оловянные пуговки и нос картошкой делали облик помощника "положенца" пусть и не уродливым, но достаточно впечатляющим; особенно для тех, кто имел несчастье стать у него на пути. Начав с примитивного рэкета, Балагула за четыре года "дорос" до ранга одного из главных мафиозных заправил города. Чувство страха ему было не присуще вовсе; временами он казался просто отмороженным и тупым, как бык. Но это была только видимость. На самом деле кубический котелок Балагулы варил почище профессорского. В совковский период он закончил политехнический институт и после завершения борцовской карьеры (а он выступал за спортобщество "Динамо") успел довольно успешно поработать около трех лет опером в угрозыске.
– Где тебя носит!? – набросился на него заждавшийся Базуль.
– Говорил с ребятами… – коротко ответил Балагула, не потрудившись объяснить поподробней.
Базуль только зубами скрипнул – твою мать!.. Ну и времена настали: вору "в законе" приходится тереться бок о бок с бывшим мусором. Скажи ему лет десять назад кто-либо в зоне о таком раскладе, он лично перегрыз бы горло тому наглому паршивцу.
Старый вор, конечно, понял, кого имел ввиду Балагула – у бывшего опера в ментовке осталось немало корешей, готовых по старой дружбе помочь практически в любом вопросе, касающемся их работы.
16 
