Последние отзывы

  96  

Уже на середине лестницы детина заполошно огляделся. То ли привык к качественно другому стилю разговоров, то ли галстуки на всех агрессорах мужского пола его сбили с толку — он вдруг затоптался на месте и сообщил:

— Требую адвоката, вот!

— Паш-шел, позорник… — подтолкнул его Данил стволом пистолета. — Я ж тебе сказал: это смерть твоя возможная пришла, а вовсе не правоохранительные органы…

От лестничной площадки в обе стороны уходили недлинные коридоры. Двери, как водится в приличном отеле, были снабжены номерами.

Тишина. После короткого колебания Данил свернул вправо, сопровождаемый подталкивавшей пленного Яниной. Януш и два его парня без разговоров направились налево, поочередно нажимая на ручки дверей.

Очень быстро выяснилось, почему напарник этой жалкой пародии на вышибалу ничуть не обеспокоился, когда внизу начался веселый погром. Он вообще не заметил никакого погрома, поскольку был извлечен из номера в совершенно голом виде (а в номере, откуда его вытолкнули, взвизгнула женщина и тут же умолкла, видимо, ей быстро и доходчиво объяснили на пальцах, что орать не следует).

Голого сшибли на пол и пару раз пнули по ребрам, чтобы довести до кондиции. Невольно помог Данилов пленник, с ужасом воскликнув:

— Равиль, отморозки какие-то! Разнесли внизу все…

Общаться со вторым было еще проще: голый человек среди одетых особенно жалок и беззащитен. Данил присел с ним рядом и с той же сноровкой пощекотал дулом:

— Где Анжелика, тварь? Мозги вышибу!

— За беспредел ответишь…

— Сколько понтов, и одного не хватает… — покачал головой Данил, скользом, тыльной стороной ладони пройдясь по одной из болевых точек верхней половины голого туловища. — Запомни, тварь: я вам не что-либо как, а как-либо что… Я Черский, понял? Неужели не слышал? Ну и воспитание… — и чувствительно угодил в нижнюю челюсть углом пистолетной рукоятки. — Ну, мне тебе делать очень больно или так поймешь? Анжелика где?

— В одиннадцатом… Заперто там…

— Ключ?

— Дайте одеться, суки…

— Ключ где?

— Да в кармане у меня, в кармане… Данил вошел в номер, обставленный весьма убого, не обращая внимания на пугливо прикрывшуюся одеялом девку, снял с расшатанного стула бежевые джинсы, которые из-за размера девке принадлежать ну никак не могли, взял за обшлага и потряс над полом.

Посыпалась всякая ерунда. Отыскав две связки ключей, Данил швырнул голому портки:

— Прикройся, с нами дама… Который ключ?

— Мужики, вы огребете… Ее сюда серьезный человек определил…

— А я, по-твоему, шпана с Привоза? — печально покачал головой Данил. — Я ж тебе сказал, что я — Черский… Который ключ, спрашиваю в последний раз?

— Ну, этот…

Не обращая больше на него внимания, Данил прошел в конец коридора и повернул ключ в замке. Вошел. Та же убогость скудной обстановки, на окне ажурная, но явно прочная решетка, на столе початые бутылки. Осторожненько потряс за плечо спящую. Она пробормотала что-то, вскинулась, чуть не завопила, и Данил торопливо прикрыл ей рот ладонью:

— Тихо, тихо… Зоя?

Но спрашивал исключительно по инерции — несмотря на размазанную косметику, нетрудно было определить, что перед ним и есть загадочно исчезнувшая Зоя Лавецкая. Облегченно вздохнув, сказал:

— Я сейчас уберу руку, только не ори, ладно? В ушах и так звенит…

Договорились?

Она испуганно кивнула. Данил убрал руку, присел на краешек постели, проследил направление ее взгляда, хмыкнул и спрятал пистолет в карман:

— Это мы так, плюшками балуемся… Собирайся, Зоя, домой пора. Мама с папой с ума сходят…

— Вы кто? — спросила она, веря и не веря.

— Дед Пихто, — сказал Данил. — А если серьезно — служба безопасности «Клейнода».

— Но там же Багловский…

— Теперь я за него, — кратко разъяснил Данил, не собираясь растолковывать ей все сложности субординации. — Ну, ты долго будешь на меня таращиться? Я сказал, собирайся, домой пора.

— А… эти?

— Бог ты мой, нашла о ком думать, — пожал плечами Данил. — Когда я их видел последний раз, их все еще били… Зоя, у нас мало времени. Одевайтесь в темпе, я могу отвернуться…

Досадливо покачал головой, видя, как она морщит лицо, вот-вот собираясь зареветь в три ручья. Недолго думая, решительно встал, взял со стола бутылку и налил ей треть стакана. Сунул в руку, прикрикнул:

— Ну-ка, залпом!

Она покорно осушила стакан. Поднеся ей сигарету — на столе валялась пачка и бычки в помаде, значит курит, — Данил щелкнул зажигалкой и какое-то время наблюдал, как она, кашляя, справляется с первой утренней сигаретой. Реветь, кажется, не будет, проехало…

  96