Особенно,... 
84 
— Почему ты все время стараешься отвлечь меня?
— Потому что ты бередишь мои раны.
— Какие раны?
Он застонал и заглушил ее слова поцелуем. Она безмерно наслаждалась, ни на минуту не забывая о жарком завоевателе, вторгавшемся в нее, но, когда он остановился, снова спросила:
— Какие раны?
— Ты замолчишь?
Он перевернулся, оказавшись над ней, развел ее ноги и одним ударом вошел в нее. Она оцепенела от шока и боли, Форт замер и, содрогнувшись, вышел из нее.
— Теперь ты видишь, какой я. Даже с тобой.
Она схватила его за волосы, прежде чем он успел скрыться во тьме.
— А ты видишь, какая я. Как терьер, если мне нужна правда или человек.
Она бесцеремонно толкнула его, уложив на спину, и оседлала сверху.
— Я хочу тебя. — Пошарив в темноте, она нашла его естество и, не обращая внимания на неразборчивые протесты, звучавшие не слишком искренне, осторожно опустилась на него, с наслаждением чувствуя, как он заполняет ее, проникая глубоко внутрь, даже сейчас, когда ей все еще больно.
— Я все правильно делаю? — прошептала она.
Дикий хохот потряс все его тело.
— Абсолютно. Тебе удобно?
Эльф немного поерзала, наполненная им до конца.
— Что за нелепый вопрос? У меня ничего не болит.
Она опять пошевелилась в поисках более устойчивого положения и почувствовала, чти мускулы его бедер напряглись. Тут Эльф вспомнила, как он вынуждал ее разговаривать, когда они занимались любовью.
— Какие раны? — спросила она, слегка покачиваясь на его бедрах.
— Что? — Ей не надо было видеть, чтобы понять: ему сейчас не до деталей.
Она прикусила губу, чтобы не захихикать:
— Какие раны? Ты рассказываешь мне о ранах, а я продолжаю двигаться.
— Большего распутства и вообразить себе невозможно.
— Таким способом тебе не удастся отвертеться. Какие раны?
— Нет. Перестань…
— Скажи мне. Раны нужно открыть, чтобы излечиться. — В такт с раскачиванием она распевала:
— Говори, говори, говори…
Он схватил ее и, перевернувшись, всей тяжестью навалился на нее.
— Я убил своего отца, — проговорил он, прежде чем использовать ее тело для забытья.
Потрясенная этим признанием, опустошенная его бешеным ритмом. Эльф могла только беспомощно двигаться вместе с ним, пока он не упал на нее, все еще содрогаясь. Дрожащей рукой она погладила его спину, покрытую холодным потом.
Что она могла сказать? Он убил своего отца. Он, а не один из ее братьев выстрелил в тот день.
Вдруг она поняла, что он плачет. Безудержно и отчаянно он рыдал в ее объятиях, пока она молча проливала свои собственные слезы. «Не надо, прошу тебя. Что ты почувствуешь, когда узнаешь, кто я? Как сможешь вынести это? Не надо…»
Все это дело ее рук. Она разрушила все преграды, даже не задумываясь, сможет ли справиться с тем, что окажется внутри.
Мысли ее вернулись к той ужасной ночи в Ротгарском аббатстве. Все ее братья были вооружены. Она была уверена, что один из них застрелил старого графа. Вместо этого они вынудили его — Ротгар вынудил — совершить одно из самых гнусных преступлений — отцеубийство.
Впервые она стыдилась того, что сделала ее семья.
Он молча лежал рядом с ней, опустошенный, как и она. Что говорят в подобных ситуациях? Что бы сказала Лизетт? Эльф заговорила твердым и дерзким тоном:
— В таком случае, уверена, твой отец это заслужил.
У него вырвался нервный смешок.
— Да, конечно. Как и многие другие. Это не оправдание. — Он все еще был распростерт между ее бедрами.
— Очевидно, никто не знает о твоем преступлении, иначе бы ты понес наказание.
— Кое-кто знает. Но это ничем не грозит. Ты шокирована?
— Нет. —Теперь она знала, насколько велика опасность, но хотела исправить то, что разрушила. — Почему это тебя так мучит?
— Почему? — Он обессилел от секса и горя, а Эльф задыхалась под его тяжелым телом, но согласна была терпеть. — Бог его знает. Возможно, потому что он единственный человек, которого я убил. Это должно было оставить след.
Она молча ждала, надеясь, что он продолжит.
— А может быть, потому что я ненавидел его. — Он говорил так тихо, что она едва слышала. — Всю жизнь ненавидел, проклинал и боялся. Я мог бы сказать, что я убил его, потому что он собирался убить других. Так говорят мои сестры. Но я убил его, потому что ненавидел, потому что с детства мечтал об этом и не упустил шанса, когда он наконец представился мне.
84 
