120 
1847 г. Тлинкиты снова осадили Форт-Стикин — это у них уже, полное впечатление, превратилось в традицию. Приплыл на пароходе лейтенант Зарембо и краснокожих утихомирил.
1847 г. Вы будете смеяться, но тлинкиты… Правильно. Опять взяли форт в осаду и держали в кольце три месяца. Зарембо опять пришлось гнать пароход и спасать коллег по бизнесу.
В следующем году англичане решили плюнуть на невезучее место и вывезли всех своих людей из Форта-Стикин. Укрепление взяли «на сохранение» индейцы из дружественно настроенного к русским племени.
Теперь, отступив немного во времени, вернемся в 1838 год. Для Русской Америки он, увы, ознаменован серьезной утратой: прямо на улице в Петербурге упал и умер, не приходя в сознание, Кирилл Хлебников, один из директоров Российско-Американской компании.
Это был последний барановский сподвижник «героического времени». Человек яркий, заметный, интереснейший. Купец из Кунгура, более сорока лет он служил Компании. По его собственным подсчетам, за пятьдесят лет странствий прошел по морям сто пятнадцать тысяч миль. Как и Баранов, был грамотеем-самоучкой, изучил испанский язык, читал английских философов, составил словари наречий индейцев Аляски и Калифорнии, бывал на островах Океании, в Бразилии. Там, в музее Рио-де-Жанейро, кстати, он к удивлению своему увидел утварь и оружие с Кадьяка, над которым висела табличка: «Предметы быта африканских негров». Хлебников разыскал смотрителя, объяснил ему истинное положение дел — и подарил музею боевые панцири тлинкитов, маски, образцы горных пород из Русской Америки. Написал «Жизнеописание» Баранова. За год до смерти передал А. С. Пушкину свою рукопись «Введение в историческое обозрение российских владений в Америке», тут же прочитанную поэтом с превеликой охотой — в библиотеке Пушкина имелась и книга Шелихова, и «Описание землицы Камчатской» Крашенинникова.
Ушел последний великан восемнадцатого столетия…
А мы поговорим теперь о путешествиях россиян в глубь Аляски — об этом обязательно следует упомянуть.
Осенью 1832 г. Федор Колмаков в одиночку проплыл более двухсот километров по реке Кускоквим. Через год с несколькими помощниками в те же дикие, неисследованные места отправился штурман Андрей Глазунов, за три месяца прошедший более двух тысяч верст по рекам и сухопутью. Добрался до мест, где эскимосы русских еще не видывали вовсе и в простодушии своем полагали, что у русских зубы и ногти железные, выдыхают они огонь, а всякого туземца, попавшегося им на пути, съедают вместе с обуткой…
Но самое масштабное путешествие совершил Лаврентий Александрович Загоскин, за что-то разжалованный в матросы лейтенант флота, поступивший на службу в Компанию. Его экспедиция продолжалась около полутора лет. Опять-таки в одиночку пустившись в опаснейшие странствия, он проплыл и прошел по местам, где белых не видывали отроду более пяти тысяч верст. Открывал новые реки и горные вершины, собирал коллекции и вел геодезическую привязку, общался с индейцами, которых другие племена ославили людоедами — но никто его не съел, потому что это оказалось враньем. О своих странствиях он выпустил в Петербурге книгу «Путешествия и открытия в Северной Америке».
Я привожу только самые звонкие имена. В действительности отважных путешественников было гораздо больше — в том числе и убитый индейцами Руф Серебренников. Изучали они не только сушу, но и морские берега. Все эти походы обобщил главный правитель Русской Америки Тебеньков, составивший «Атлас северо-западных берегов Америки от Берингова пролива до мыса Корриэнтес и островов Алеутских с присовокуплением нескольких мест северо-восточного берега Азии». Этим атласом много лет пользовались потом и русские, и иностранные моряки. Между прочим, 39 листов карт для него гравировали не в Петербурге, а на месте, в Новоархангельске, и сделал это креол Кузьма Терентьев, которого за эту работу Николай I наградил золотой медалью на Аннинской ленте.
А потом Николай I всерьез озаботился окончательным присоединением к Российской империи бесхозного Сахалина.
Российско-Американская компания к тому времени уже прочно обосновалась и на Дальнем Востоке. Ее корабли возили из китайского Шанхая чай в Петербург — отчего за девять лет компания получила полтора миллиона прибыли (в серебряных рублях). Государство тоже внакладе не осталось, получив с Компании за эти годы более миллиона рублей таможенных пошлин.
120 
