Особенно,... 
54 
— Да стреляй же ты, черт меня побери! Илья Анисимович, ворота ведь вышибут!
Наваждение сгинуло так же внезапно, как и появилось, но теперь в душе купца появилась полная, абсолютная, непререкаемая уверенность в том, что ничего плохого случиться с ними не может, что они уцелеют — и, может быть, даже все.
Он взялся за лук, наложил на него стрелу, встал над раскрытой вниз бойницей, выглядел кнехта в коричневых портах, резко натянул тетиву. Стальной наконечник со свистом разрезал воздух и впился ливонцу в бедро. Тот неуклюже поддернул ногу, со всего размаху распластался на снегу. По нему тут же пробежали, пару раз наступив на спину, но кнехт после этого все равно приподнялся и стал отползать с общего пути. Еще одна стрела — и опять точный выстрел в ногу. Илья Анисимович не жаждал ничьей смерти. Он хотел лишь того, чтобы никто и никогда не набегал с оружием на его дом.
— Бегом, бегом, бегом!
Ворота приблизились, рубленный на конус конец бревна врезался между створок ворот. Послышался громкий хруст, и они раздались в стороны — только не сами воротины, а доски перед острием тарана.
— Отходи! Назад отходи! — стрела чиркнула по нагрудной кирасе, вторая гулко ударила в шлем, но де Шербрек не обратил на это никакого внимания. — Еще назад! А теперь побежали!
Стрела впилась в ногу кнехта, и он с воем заскакал в сторону, но таран продолжал разгоняться. Новый удар! Таран проломил сразу три доски и примерно на шаг проник за ворота.
— Назад его, назад его! Бросай!
Первым в образовавшейся пролом сунулся кнехт — ноги его резко дернулись, и он упал на живот. Ближние воины тут же оттащили его назад, перевернули. Из переносицы торчала глубоко ушедшая в голову стрела.
Крестоносец выругался, нагнулся: в проломе были видны в беспорядке набросанные жерди, колеса и колесные оси, доски, санные полозья. Вдобавок, шлем опять содрогнулся от прямого попадания стрелы — и рыцарь даже почувствовал, как холодное железо прикоснулось к его лбу. Рядом опять закричал от боли один из кнехтов — и де Шербрек принял единственно правильное, на его взгляд, решение:
— А ну, рабы, таран взяли! Назад бегом! Быстрее, быстрее!
Он еще немного постоял перед воротами, как бы ожидая вылазки врагов, ощутил еще пару сильных ударов по доспехам, а потом медленно отступил.
— Говорите, брат, — сурово встретил его у лагеря фон Регенбох.
— Ворота завалены, внутри стоят лучники, господин барон, — снял шлем рыцарь, взглянул на него сверху: две небольших вмятины от близких попаданий стрел, и одна сквозная пробоина. По счастью, наконечник в дыру не прошел, а лишь тихонько коснулся лба. Нет, пожалуй, обладателя такого шлема никто не посмеет упрекнуть в трусости, и де Шербрек продолжил более уверенным тоном: — У ворот язычники непрерывно стреляют сверху, из машикуля, и со двора. Пока мы взломаем створки и разберем завал — они перебьют половину кнехтов.
— Вы потеряли много воинов?
— Двоих задавило тараном, одного застрелили в воротах, еще пятерых сервов ранило на моих глазах, господин барон. Думаю, имеются раненые, которых я не видел.
— Хорошо, брат де Шербрек, — кивнул барон. — Я принимаю ваше мнение.
Он сделал шаг вперед и теперь смотрел на русскую крепость мимо уставшего рыцаря. Язычники неспособны устоять против истинного христианина, эта истина безусловна и опровергнута быть не может. Но только как расколоть этот выстроенный ими орешек, чтобы добраться до сладкого ядра? Положить ради взятия мелкой крепостицы половину доверенного ему отряда барон фон Регенбох тоже не хотел.
Пожалуй, впервые за все время он пожалел, что рядом с ним нет молодого командующего. Прошедший в Кельне хорошее обучение сын великого магистра помнил наизусть такое количество военных хитростей, что нередко повергал в изумление куда более опытных воинов.
— Брат, вы не знаете, кто приказал бомбардирам стрелять в угол здания? — поинтересовался из-за спины фон Гольц. — Они выполняют это распоряжение с похвальным усердием.
Фон Регенбох перевел взгляд левее и невольно улыбнулся, увидев, как разлохматили левый угол рубленой стены десяток попавших в них ядер. Часть выступающих наружу концов бревен поотшибало напрочь, имелось несколько сквозных пробоин в стенах рядом с углом. И, самое главное, все это находилось на высоте человеческого роста.
— Пожалуй, сегодня нам всем стоит отдохнуть, — кивнул крестоносец. — Штурм займет несколько часов, вокруг успеет стемнеть. В город войдем завтра.
54 
