Особенно,... 
119 
— А как насчет тебя, дорогая Софи? Ты сообщила Райдеру, куда вы с Алике держите путь?
Софи, по-прежнему не поднимая глаз, медленно покачала головой:
— Я просто написала ему, что мы едем в Котсуолдз, чтобы осмотреть тамошние достопримечательности, и что я извещу его, когда мы соберемся ехать обратно.
— О, Софи, что ты наделала! — крикнула Алике и швырнула в нее подушкой. — Я не могу поверить, что ты не сообщила ему правду! О чем ты думала?!
— Посмотри на себя, ведь ты поступила не лучше моего! — не осталась в долгу Софи и швырнула подушку обратно, прямо в пышную грудь Алике. — Ты сообщила Дугласу только часть правды, потому что взяла на себя, так сказать, первую часть обмана. Тебе не пришлось лгать, как мне.
— Тебе следовало сообразить, что тебе вовсе незачем лгать! Тебе надо было подумать, пошевелить мозгами, но ты ни о чем не подумала, ты…
— Не смей называть меня дурой!
— Я не называла тебя дурой, но если ты считаешь, что это определение тебе подходит…
— Да хватит вам препираться! — сказала Синджен, изо всех сил сдерживая смех. Роскошная грудь Алике неистово вздымалась. Софи покраснела как пион и сжала руки в кулаки.
Алике вдруг проговорила трагическим голосом:
— Что же нам теперь делать?
Синджен больше не улыбалась и не давилась от сдерживаемого смеха. Она уверенно сказала:
— Райдер и Дуглас скоро разберутся, что к чему. Я в этом нисколько не сомневаюсь. Если вам от этого станет легче, напишите им сейчас же, и я отправлю ваши письма в Эдинбург с кем-нибудь из наших конюхов. Однако я не думаю, чтобы это было необходимо.
— Если мы им не напишем, их здесь не будет еще целую вечность!
— Писать им нет никакой нужды, — повторила Синджен. — Вот увидите — ваши мужья и так будут здесь очень скоро. Я по-прежнему уверена, что они приедут не позже пятницы. А теперь прошу вас, пожмите друг другу руки и давайте обсудим наш план.
Глядя, как ее невестки сначала пикируются, а потом обнимаются, Синджен вдруг осознала, что чувствует себя уже совсем хорошо. Да, сил у нее заметно прибыло по сравнению со вчерашним днем.
Она, конечно, еще не полностью окрепла, но голова у нее была ясная, и мозг работал как нельзя лучше. Она больше не чувствовала себя вялой и разбитой.
Они втроем обсуждали план действий, пока все детали и возможные последствия не были обговорены со всех сторон. Только тогда Синджен объявила, что она довольна. Софи и Алике ее план не понравился, но она убедила их, что иного пути нет.
— Или вы предпочитаете, чтобы я просто застрелила его и бросила труп в озеро? — сказала она, и это разом положило конец всем их возражениям. Письмо Роберту Макферсону Синджен сочинила еще вчера днем. Тогда же она велела привести к себе младшего конюха Остла и, поручив ему передать письмо адресату, заставила его поклясться, что он никому ничего не скажет. Дай Бог, чтобы он не проболтался.
Синджен посмотрела на своих невесток и веско сказала:
— Действовать начнем нынче же утром. Мешкать нельзя, потому что завтра, возможно, уже будет поздно. Вы можете не верить в мыслительные способности Дугласа и Райдера, а я верю.
И Алике, и Софи взяли с собой в дорогу карманные пистолеты. Обе они умели стрелять, пусть и не так метко, как Синджен, но все же достаточно хорошо. Вид пистолетов, извлеченных на свет Божий, тут же прибавил им уверенности.
— Новобрачная Дева сказала, что ты в беде, Синджен, — напомнила Алике. — А мы с Софи отнюдь не дуры, пусть даже мы и забыли кое-что предусмотреть. Или кое-что написать. А где твой пистолет?
Синджен вытащила свой пистолетик из-под подушки.
— Я уже достаточно окрепла, чтобы провернуть это дело сегодня утром. Я сумею услать Колина с каким-нибудь поручением, чтобы он не мог следить ни за мной, ни за вами. Не знаю еще, как я это сделаю, но что-нибудь наверняка придумаю. А теперь подойдите поближе и слушайте внимательно.
Отделаться от Колина оказалось совсем не так просто, как рассчитывала Синджен. В конце концов, исчерпав все уловки, она решила сыграть на своей недавней болезни и начала натужно кашлять, хватаясь при этом за грудь. И еще, сообщила она, у нее ужасно болит голова, такая жуткая стреляющая боль над левым глазом. Ох, и ей к тому же так трудно дышать… Она сыграла свою роль безупречно, от надсадного кашля у нее на глазах даже выступили неподдельные слезы.
Она даже сумела весьма убедительно изобразить озноб.
— Ах, черт, а я-то думал, что ты уже почти поправилась, — сказал Колин, прижимая ее к груди и растирая ее сотрясающуюся от кашля спину.
119 
