Особенно,... 
68 
— Твое приданое пойдет в казну до'Веррада, а не в твою, — парировал он.
— Мой отец будет щедр ко мне, когда я рожу ему внука.
— Надо бы сказать это моему отцу, чтобы он перестал вздыхать о деньгах, ушедших на восстановление этих проклятых деревень!
— Хватит на все, — резко ответила она. — Не беспокойся. И еще останется достаточно, чтобы я могла…
Она не собиралась рассказывать ему о своих планах таким образом, слова вырвались сами:
— Все это я направлю в Корассон.
— В Корассон?
— Я собираюсь купить его, Арриго.
— Матра Дольча! Откуда у тебя такие нелепые идеи?
— Мы останавливались там по пути домой, и я… Я хочу этот дом, Арриго. Я хочу жить там. Конечно, не тогда, когда мы нужны в Палассо.
Мечелла так хотела купить Корассон, что от волнения не могла найти нужных слов, особенно теперь, когда Арриго уставился на нее в немом изумлении.
— Грихальва никогда не продадут его.
— Они вот уже пятьдесят лет как хотят от него избавиться. Когда родится мой сын, мой отец…
— Твой сын? А я тут, значит, ни при чем? А если опять будет девочка?
— Это мальчик.
— Ты и в прошлый раз так говорила. Переливающаяся золотом шаль зацепилась за его кольцо с печатью. Не обращая на это внимания, Арриго продолжал:
— Ты знаешь историю Корассона? Его построили Серрано до того, как грозный Верховный иллюстратор Сарио сокрушил весь их род. Все Серрано, когда-либо жившие под его крышей, умирали насильственной смертью по дороге туда или оттуда. Кого-то сбросила лошадь, у кого-то экипаж перевернулся, или его убили бандиты, или это была смерть от сердечного приступа — смерть их была внезапной и трагической. И ты хочешь жить в таком ужасном месте?
— Они умерли не в Корассоне. При чем же тут дом?
Мечелла подалась в его сторону, ее руки, лежавшие на коленях, были стиснуты.
— И потом, может, именно мы и вернем Корассону удачу. Я хочу, чтобы у нас был свой собственный дом…
— И был бы, если б ты не ненавидела так Чассериайо.
— Я не ненавижу его, я просто… О Арриго, Корассон такой красивый…
— Никогда его не видел, — пожал плечами Арриго. От этих слов в ней поднялась волна неистовой радости. Лейла сказала правду, эта женщина никогда не привозила его туда. Корассон будет только их домом, его и ее. Но радость прошла, стоило ему закончить:
— Эйха, если тебе нравится планировать эту покупку, что ж, на здоровье. Но я уверяю тебя, Грихальва никогда его не продадут.
— Ты просто не хочешь, чтобы я его покупала! — выпалила Мечелла. — Ты не хочешь, чтобы мы там жили! Тебе хотелось бы, чтоб я оставалась в Палассо!
Теперь Арриго выглядел еще более удивленным, но удивил его скорее тон, а не слова.
— Мне казалось, что это очевидно. Ты моя жена и мать моих детей. Ты должна быть рядом со мной, а не неизвестно где, в каком-то ветхом…
Внезапно он рассмеялся.
— Ну конечно, вот в чем дело! Лиссия заразила тебя своей болезнью, которая заставила ее чуть ли не заново строить замок в Кастейе. Это ее затея.
— Она только предложила нам заглянуть в Корассон по пути домой! И он совсем не ветхий, он чудесный, и я собираюсь купить его, а ты не сможешь мне в этом помешать!
— В самом деле?
Он шагнул к кровати, сжав кулаки вместе с тонким кружевом шали. Потом с видимым усилием взял себя в руки и небрежно пожал плечами.
— Это мы обсудим в другой раз. Я опаздываю. Поцелуй за меня Терессу.
Дверь захлопнулась за его спиной.
Мечелла схватила первое, что ей попалось под руку, — маленькие резные часы из розового дерева, увенчанные покрытым разноцветной эмалью медным петушком. Каждый час он хлопал крыльями и кричал. Она чуть не запустила прелестной вещицей вслед мужу, только чтобы услышать, как она разобьется о дверь. Но Мечелла не в силах была уничтожить творение искусного мастера. И потом, часы так хорошо будут смотреться в Корассоне.
Она запустила в дверь подушкой.
В ту же минуту из двери в гардеробную вышла Отонна. Она подняла подушку и мимоходом взбила ее.
— Итак, ни одного дня с семьей, ваша светлость?
— Перестань подслушивать у дверей, Отонна. Это просто дерзость.
— Боюсь, это моя вина.
Повернувшись на звук нового голоса, Мечелла увидела Лейлу Грихальва, выходящую из той же гардеробной.
— Я пришла вернуть вещи, которые вы одолжили мне во время путешествия, ваша светлость. И мы совсем не собирались подслушивать, честное слово…
68 
