Особенно,... 
61 
Они поехали домой через Корассон, поместье, уже долгие годы принадлежавшее семье Грихальва. По дороге Лиссия рассказала Мечелле историю этого места, которая, впрочем, не слишком ей поправилась.
В 1045 году восемнадцатилетний Клеменсо III стал герцогом Тайра-Вирте. На следующий год он безумно влюбился в Саалендру Грихальва, к негодованию ее семьи, которая прочила ему другую девушку. Но он не хотел никого, кроме Саалендры, и роман их протекал в основном в поместье на середине пути между Мейа-Суэртой и кастейским замком.
— Знаменитым своей роскошью в те далекие времена, — вздохнула Лиссия. — Бабушка Клеменсо была в девичестве до'Кастейа, так что в замке у него были кузены, которые привечали и его, и Саалендру, стоило им только захотеть подышать свежим горным воздухом. Но все же он был странным человеком.
Странным, потому что хотел ввести в правительство мелкопоместное дворянство и даже купцов. Как и его прадед Алехандро, он видел в них противовес графам и баронам, поэтому обнародовал свой проект созыва нового Парламента. Он также решился на войну с Пракансой, предпочтя ее мелким пограничным стычкам, и не пожелал жениться на предложенной ему в знак примирения принцессе, в отличие от Алехандро, который в свое время женился на Ринате до'Праканса. Когда в 1047 году Клеменсо убили, одни сочли, что это дело рук баронов, другие — что за этим преступлением стоит Праканса. Но были и те, кто считал, будто Клеменсо и Саалендру убили Грихальва, из тех, кто хотел отомстить за отвергнутую девушку.
Как бы там ни было, брат Клеменсо стал герцогом Коссимио I, и в 1049 году прелестная Корассон Грихальва стала его любовницей. Они также проводили много времени в том поместье, где брат Коссимио и кузина Корассон были когда-то так счастливы. В 1052 году Коссимио купил это поместье для своей любовницы, и они прожили в нем почти год. Больше не было разговоров об изменении состава правительства или о войне с Пракансой. Государственные дела утомляли Коссимио, и он оставил их своим советникам, в число которых, к счастью, входил талантливый Тимиус Грихальва, сводный брат Корассон, который в один прекрасный день должен был стать Верховным иллюстратором.
В 1058 году Корассон погибла, упав с лошади. Коссимио, потрясенный, вернулся в столицу и с головой ушел в работу, чтобы заглушить свое горе. Вскоре он женился на Кармине до'Праканса — младшей сестре той самой принцессы, которая предназначалась в жены его брату, и правил после этого еще тридцать семь лет. Он ни разу не бывал ближе чем в сорока милях от поместья, принадлежавшего теперь Грихальва и называвшегося Корассон. Когда Коссимио умер, оказалось, в его “Завещании” было специально оговорено, чтобы сердце его похоронили рядом с давно погибшей любовницей. Великая герцогиня Кармина, которая никогда не слышала даже имени Корассон, не то что историю вечной любви своего мужа к другой женщине, приказала вынуть сердце Коссимио, как он сам того пожелал. Потом своими собственными руками она выбросила его в одно из самых глубоких болот в Лагго Соно.
— Какая ужасная история! — воскликнула Мечелла.
— В ней есть весьма прискорбные моменты, — признала Лиссия.
— Лучше бы ты мне этого не рассказывала. Я теперь глаз не сомкну в этом ужасном месте.
— Не надо винить в этом дом, Челла. Корассон — чудесный уголок, хоть мы и не увидим его в то время года, когда он выглядит лучше всего. И дом очень удобный, несмотря на то что такой старый. Это место создано для любовников… — Она вздохнула. — Мы с Ормальдо провели там несколько ночей по дороге в кастейский замок, сразу после свадьбы. Думаю, тогда-то я в него и влюбилась.
Когда Мечелла увидела Корассон, она тоже влюбилась — это место покорило ее вопреки всяким предчувствиям. Неприятные ассоциации сразу выветрились из головы. Ей казалось родным буквально все: островерхие башни с причудливыми амбразурами, голые по зимнему времени стебли вьющихся роз и огромные древние дубы, сводчатые окна и маленькие круглые башенки. Все это напоминало гхийасские замки ее детства, не хватало лишь рва и подъемного моста, но этот замок был построен не для войны.
— Не помню ни его прежнего названия, ни имени того, кто его построил, — сказала Лиссия, когда их экипаж прогрохотал по аллее и остановился у входа в дом. — Ты можешь сказать, что все эти башни и бойницы выглядят нелепо, как будто дом пытается притвориться замком, — но это красиво.
61 
