Последние отзывы

  90  

Забился, услышав грозный голос тайги, поближе к печке усталый вепс, перекрестился застигнутый на дороге одинокий монах, испуганно сжал бердыш стрелец островной крепости Орешек, дрогнули и разметались дымки над могилой Отца варягов, сами собой зазвенели колокола Сергеева посада. И только один-единственный человек не встревожился услышанным звукам: дерптский епископ, поставив кубок и отодвинув Регину, подошел к окну, оперся руками на толстые железные прутья, улыбнулся:

— Инга…

Он вздохнул, вернулся к столу и тряхнул серебряный колокольчик. Госпожа Болева, понимая, что сейчас в залу кто-то войдет, стыдливо навернула на себя шкуру.

— Латоша, — узнал вошедшего воина хозяин замка. — Флора сюда позови.

Сам дерптский епископ спустился в подземелье и вскоре вернулся с книгой в одной руке и небольшим мешочком в другой.

— Вы меня звали, господин епископ? — шагнул в малую залу начальник стражи.

— Да, я звал тебя, Флор. — Хозяин замка оперся обеими руками на стол, угрюмой тенью нависая над древней книгой. — Ты служишь епископу верой и правдой уже второй десяток лет, не жалея своей жизни для спасения его от опасностей и выполнения его приказов.

— Да, господин епископ, — кивнул ливонец, не очень понимая, почему правитель говорит о себе, как о постороннем человеке.

— Я убедился в твоей преданности, а потому хочу доверить величайшую ценность, которая только есть в этом замке, — хозяин с нежностью провел пальцами по тисненому кожаному переплету. — Завтра ты отправишься в Лондон, найдешь там королевскую библиотеку и передашь ей от моего имени этот щедрый, этот ценнейший, этот величайший дар.

Дерптский епископ подобрал с кресла свой бархатный плащ, приподняв книгу, расстелил его на столе, завернул свое сокровище в него и протянул воину.

— Если хочешь, можешь взять с собой любую охрану, но книга обязана любой ценой добраться до Лондона и попасть в королевскую библиотеку. Ты меня понимаешь, Флор?

Стражник совершенно не понимал, откуда такая торжественность по поводу пересылки какой-то старой книги, но все равно кивнул: ему приказали, его дело исполнять, а не думать.

Съездить в Лондон — это не на русские мушкетоны кидаться, ничего страшного.

— Вот, возьми, — епископ положил поверх бархатного свертка кошелек. — Здесь двадцать испанских дублонов и немного серебра. Это тебе на дорогу, и надеюсь, что для выполнения поручения такой награды должно хватить…

У Флора округлились глаза: двадцать золотых дублонов! Да на эти деньги можно сбежать на Русь, купить там хорошее поместье и жить-поживать, забыв про все беды и заботы!

— Я щедро вознаграждаю преданность, — глядя ему в глаза, раздельно произнес дерптский епископ. — Но и жестоко караю измены. Эта книга должна попасть по назначению, и тогда все остальное меня не станет беспокоить. Но если она не доберется до цели… Тогда тебе лучше не умирать, Флор. И не рождаться.

— Я понял, господин епископ, — сглотнул латник.

— Даю тебе ночь на сборы, — правитель протянул книгу и кошелек воину. — Если не управишься, можешь поехать днем. Но чтобы к вечеру в пределах дерптского епископства тебя уже не было!

— Слушаюсь, господин епископ, — поклонился Флор и попятился за дверь.

Хозяин замка вернулся к столу, остановился, прислушиваясь к чему-то внутри себя, потом вытянул вперед руку. Кисть заплясала в воздухе, словно дворянский вымпел на свежем ветерке. Правитель усмехнулся, взялся за кувшин, отодвинутый на самый край стола — но даже попасть вином в кубок трясущимися руками оказалось весьма непросто.

— Регина! — рявкнул он, подзывая зарывшуюся в меха женщину. — Налей!

Двумя руками он поднес кубок к губам, осушил до дна, потом потребовал еще. После второго на душе стало немного легче, и он опустился в кресло, борясь с желанием побежать и посмотреть, что там делает смертный с «Книгой Магли». Но он сдержался — главный шаг сделан, он смог расстаться с сокровищем и отправить его в библиотеку. Теперь остается только ждать. Смертные любопытны…

Епископ прикрыл глаза, что-то зашептал, по очереди сгибая и разгибая пальцы. Получалось, пять дней. Вчера было шесть, сегодня пять, завтра четыре. Нет, неправильно. Четыре дня, потому, как сегодняшний уже кончился. Всего четыре дня. Четыре дня солнца, ветра, сочных ароматов расцветшего мира, вкуса вина и мяса, шелеста листьев и красок цветов. А ведь только-только начинает теплеть, и волны ближнего озера начинают напоминать своими прикосновениями горячий южный океан.

  90