Особенно,... 
70 
— Что?!
— Похъёльцы поставили на границе ее идол. Она меня вмиг почует… На самом деле, уже почуяла. Знаешь ли ты, колдун, каково это — когда тебя ищет взглядом Калма?
— Да тебе-то какое дело? — изумился Вяйно. — Ты же сам бог!
— Только боги Голубых полей неподвластны Калме, — со вздохом проговорил Тапио. — Конечно, у меня с ней особый договор. Были у нас с ней недоразумения, относительно лесных мертвецов, да вроде давно уже всё поделили… Но последнее время что-то неладное творится в царстве Маны, за Черной рекой…
Тапио оглянулся и прошептал:
— Поверишь ли, что я начал смерти бояться?
Вяйно только моргнул.
— Что по ночам мне снятся кошмары? Что вот ты мне говоришь — пойдем, глянем, что там на границе! — а у меня колени слабеют при одной мысли о взгляде Калмы?
— Это всё сампо, — пробормотал Вяйно. — Его работа. Трещины множатся, ткань мира рвется, Калма Становится сильнее, а Тапио мучают ночные кошмары… Проклятие! Ладно, Лесной Хозяин. Раз такое дело, постой здесь — а я спущусь один и все разведаю…
Тапио грозно засопел, отпихнул Вяйно и первым спустился в овраг.
Далеко им идти не пришлось.
— Вот они, что я говорил!
Вяйно остановился и указал себе под ноги. На песке, среди раздавленных маслят, отпечатались медвежьи следы. Едва заметные вначале, они с каждым шагом становились все более четкими.
— Дальше земля его следов не прятала…
— Не ходил бы ты дальше, сосед! — Тапио решительно остановился. — Видишь пригорок? За ним нас уже поджидают…
Вяйно посмотрел на Тапио с состраданием и полез на горушку.
— Вернись, старый дурень! — послышался сзади жалобный голос.
Но Вяйно его не слушал — он смотрел во все глаза. С медвежьими следами творились любопытные превращения. Еще пара отпечатков — и они вовсе перестали быть медвежьими. Теперь это были отпечатки сапог без подошвы, какие носили саами. Только едва ли среди саами нашелся быть хоть один такой великан…
— Он перешел границу в человеческом облике, а дальше пошел как обычный медведь, — вслух произнес Вяйно… и вдруг замер. Все его чувства обострились. Из-за горки медленно, вкрадчиво расползался сырой, мертвенный холод — ощутимое воплощение злой нечеловеческой воли Калмы. «А как же граница?» — подумал Вяйно.
И в тот же миг увидел, как с верхушки взгорка ползет вниз извилистая кромка инея. Там, где она проползала, пожухшая осенняя трава превращалась в длинные мерцающие кристаллы льда…
Мгновение Вяйно молча глядел на диво, а потом, не раздумывая, бросился наутек.
Наступление ползучего мороза остановилось, лишь поднявшись до середины осыпи. К тому времени весь овраг сверкал и искрился, словно волшебный сад ледяных фигур. Он был прекрасен, словно разрезанная надвое аметистовая щетка — любимое украшение похъёльцев. Застывшая красота, больше не подвластная времени…
— Вот о чем мечтает Калма, — проговорил Вяйно, глядя на ледяной овраг сверху вниз. — Превратить в такое весь мир.
— Стало быть, новая граница Похъёлы проходит здесь, — с вздохом сказал Тапио, стоявший рядом с ним. — Оттяпывает, значит, старуха от моих земель понемногу…
«И ты с этим уже смирился», — подумал Вяйно, а вслух сказал:
— Теперь мы убедились — Карху в самом деле пересек границу. Потом он обернулся медведем…
— Что же мне теперь, всех медведей проверять?
— А разве у Теллерво не все стада наперечет?
— Все лесные стада могу собрать только я, — высокомерно сказал Тапио. — Больше никто не имеет права прикасаться к моему ро…
Вдруг Тапио замолчал. Его брови сдвинулись к переносице.
— Ты это слышишь?
Издалека донесся низкий, гнусавый рев пастушеского рога. Даже не издалека — звук шел отовсюду. Казалось, что в рог дует сам ветер, что звук стелется по земле и многократным эхом отражается от облаков…
— Это же мой большой рог! — с возмущением воскликнул Тапио. — Да как Теллерво посмел без спроса…
— Веди нас скорее к усадьбе! — воскликнул вдруг Вяйно, бледнея. — Сдается мне, что в рог дует вовсе не Теллерво!
Калли восседал на спине огромного лося. По его лицу струился холодный пот, взлохмаченные волосы липли ко лбу. Левой рукой он цеплялся за лосиные рога, в правой с трудом удерживал волшебный рог Тапио. Куда бы ни упал его взгляд — со всех сторон он видел только серые и черные спины, горящие глаза, белые клыки. Сотни зверей, и с каждым мигом все больше и больше. Настоящее звериное море. Волки, волки… от щенков, что вчера резвились на поляне, до «сторожевых псов Тапио» — чудовищ размером с годовалого теленка. Орды хищников — и все покорно ждут его приказа… Или с радостью разорвут его, как только он выпустит украденный рог.
70 
