Особенно,... 
67 
— Я вот что подумал, — быстро произнес он. — Этот колдовской медведь, который по нашим лесам шатается, — ведь он в Калева шел!
У Айникки кровь отхлынула со щек.
— Почему ты так думаешь?!
— А куда ж еще? Помнится, есть такая древняя сказка о медведе из Похъёлы, который хотел сожрать всех потомков Калева. Может, я и ошибаюсь, конечно… — Калли для вида помялся. — Даже скорее всего, ошибаюсь… Мало ли медведей-оборотней шляется по лесам?
А если он идет к югу — вовсе не обязательно, что в Калева. Если, скажем, возьмет западнее — так упрется в Заельники. Хотя зачем ему туда, там болото…
— Надо пойти и предупредить родичей! — воскликнула Айникки. — Пусть запирают ворота, выпускают собак, острят копья! Беги туда скорее, Калли, что встал!
— Я иду с господином Вяйно. Хочешь, так беги сама. Это твои родичи, не мои.
Айникки заколебалась.
— Калли, я ведь из дома убежала. Отец даже сюда браниться приходил. А Вяйно его выставил. Вежливо, но все равно… Если я туда пойду, меня запрут и уж не выпустят…
«Мне-то что?» — чуть не ляпнул Калли. Но удержался и вслух вежливо сказал:
— Смотри, тебе решать. Может, медведь и не в Калева направляется.
И вышел в сени, довольно улыбаясь. Знал — дело сделано. Айникки ни за что не останется в стороне, когда роду грозит опасность. Когда придет время мести — дочь Марьятты должна быть вместе со всеми прочими жертвами, а не тут, в безопасности Вяйнолы.
- — Поклонюсь вам, горы и веси,
- Поклонюсь вам, леса прекрасных елей.
- Господин Тапио, будь благосклонен!
- Пропусти меня сквозь чащобы,
- Дай пройти по болотным топям!
- Теллерво, волчий пастырь,
- Поставь вешки на тропах, не дай заблудиться!
- Доведи до самого дома…
Привычной уже тайной тропой, но через осеннюю, уже не зеленую Тапиолу, нашептывая-напевая заклинание, Вяйно шагал к усадьбе Лесного Хозяина. Завершилось пение — и лес заговорил, зашелестели последние листья, застучали голые ветви… Потом волной накатила колдовская тишина… деревья будто сами расступились в стороны… И вот перед Вяйно и Калли возникла добротная изгородь вокруг выгона. А вдалеке, на длинном горбатом холме, похожем на лежащего лося, отчетливо виднелась богатая усадьба Тапио.
На выгоне — Калли как увидел, ошалел — паслись не коровы, а волки! Точнее, волков было всего несколько, остальные — волчицы с волчатами. Десятка два, не меньше. Вольготно валялись на увядшей травке: кто на боку спит, кто перевернулся кверху пузом. Одни выкусывают блох, другие грызут свежие, еще кровавые кости. Вокруг волчиц возились осенние волчата: носились друг за другом, неуклюже перебирая толстыми лапами, пытались рычать, лязгали молочными зубками, тянули матерей за лапы, за хвосты, лезли на головы. Но дунул ветер со стороны изгороди — и вмиг все волки и волчицы были уже на ногах. Только что валялись беспечно, а теперь уже стоят кружком, нагнув головы, вздыбив загривки, оскалившись, и грозно рычат.
Калли застыл как вкопанный. Вот так вышли! Вяйно тоже остановился, заложил пальцы за пояс и оглянулся.
— Стадо вижу — а где пастух? — спросил он громко.
Один из волков вдруг поднялся на задние лапы.
Очертания зверя задрожали и потекли, расплываясь; морда стала короче, шкура посветлела… и вот уже перед ними стоит пригожий молодой карьяла в морозно-серой рубашке, волчьей телогрейке, коричневых портах и нарядных кожаных кенгах. Длинные льняные волосы повязаны лыком. В руках свирель.
— Здравствуй, Вяйно, — сказал он. — Случайно зашел или искал меня?
— Здравствуй, Теллерво. Не случайно. Срочное дело к господину Тапио. Проводишь меня?
Пастух улыбнулся, блеснув ослепительно-белыми зубами.
— Конечно. Ты у Тапио всегда самый желанный гость. После того как ты избавил Тапиолу от похъёльского упыря, он всегда тебе рад. Батюшка добро долго помнит.
— И не только добро, — проворчал Вяйно. — У меня опять тревожные вести. Незваный гость в Тапиоле. И снова с севера.
Красавец Теллерво, один из младших лесных богов, которого недаром называли Волчий Пастырь, нахмурился.
— Такой гость, что нужно непременно уведомить батюшку? А сами мы с ним не справимся?
— Такой-такой, — нетерпеливо сказал Вяйно. — Хуже просто некуда. И ежели окажется, что он пришел не с добрыми намерениями, так и Тапио, и мне, и даже твоим стадам найдется работа…
67 
