Особенно,... 
48 
Мучительная гримаса вновь исказила его лицо, и Лоренс провел по нему рукой, словно стирая следы отчаяния. Очевидно, воспоминания сжигали его сердце.
— Хотя я был намного ее старше, она выбрала меня и объявила отцу, что не выйдет больше ни за кого. Мы поженились в Лондоне, а медовый месяц провели в Корнуолле, месте, которое она, посчитала невероятно романтичным. Только после того, как мы обосновались в Девбридж-Мэноре, мне открылась ее истинная натура. Перепады ее настроения были поистине чудовищными. Один день она была невероятно оживленной и искрилась счастьем. Почти пьянея от радости, она непрерывно хохотала, а назавтра становилась молчаливой и печальной, будто потеряла лучшего друга. Я никогда не знал, какую женщину увижу за завтраком. Вскоре после свадьбы она забеременела, и я надеялся, что рождение ребенка приведет ее в равновесие. По правде говоря, последующие девять месяцев она казалась более спокойной, если хотите, нормальной, что ли…
Джон и Томас учились в Итоне, и каждый раз во время их визитов ее состояние ухудшалось. Она не могла ни есть, ни спать. Довольно быстро я сообразил, что Кэролайн возненавидела мальчиков — очевидно, потому, что хотела сына, своего сына, моего наследника. Так и случилось бы, роди она мальчика. А пока Кэролайн не желала иметь ничего общего с моими племянниками. И мне пришлось просить Томаса и Джона во время каникул навещать своих друзей. Оба жалели меня, а я чувствовал себя бесконечно виноватым. Но что бы ни делал, ничто не помогало. По мере того как близились роды, Кэролайн становилась все более непредсказуемой. Я просто не представлял, чего от нее ожидать, как, впрочем, и ее врач. Она исчезала, и после нескольких часов поисков ее находили в углу старой северной башни или где-нибудь еще. Глаза широко открыты, смотрят в никуда, и никто не мог добиться объяснения, почему она поднялась сюда. Даже на последнем месяце она настаивала на том, чтобы ездить верхом. Слава Богу, хоть ни разу не упала! Как-то я обнаружил ее в амбаре с сеном, где она гонялась за крысами. Однажды ночью Брантли увидел, как Кэролайн пляшет под проливным дождем. Кто-то из слуг наткнулся на нее, когда она бродила в речке, рассуждая сама с собой, как было бы неплохо утонуть и лежать на дне. Мне пришлось нанять сиделку, которой запрещалось отходить от Кэролайн. Я опасался, что она вполне способна повредить если не себе, то ребенку.
— Решетки в Синей комнате! — воскликнула я. — Это для Кэролайн?
— Значит, вы заметили дырки! Ну конечно. Просто я не думал, что вы догадаетесь. — Он немного помолчал и глубоко вздохнул. — Однажды, войдя в комнату, я увидел, что она стоит за окном на узком карнизе и поет песенку оленю, которого в этот момент угораздило выйти на опушку леса. В жизни я так не пугался. Прежняя обычная, размеренная жизнь осталась в прошлом. Все в доме буквально ходили на цыпочках, опасаясь, что малейший промах вновь вызовет приступ безумия Кэролайн.
Потом родилась Джудит. Когда доктор положил ее на руки моей жене, отчетливо помню, что она расхохоталась и громко объявила: «Подумать только, после всего этого я даже не смогла произвести на свет мальчишку!»
Я заверил ее, что это не важно и, если она хочет, у нас еще будут дети. Никогда не забуду ее исполненную надежды улыбку. Она погладила меня по щеке и призналась, что очень счастлива. К моему безмерному облегчению, после рождения Джудит Кэролайн снова стала той девушкой, которую я повстречал почти два года назад. Я благодарил Бога за чудо. Домашние вздохнули спокойнее. В Девбридж-Мэноре снова слышался смех. Кэролайн, похоже, обожала дочь, часами играла с ней, пела, нянчила.
Я едва дышала от волнения и все сильнее вжималась в спинку кресла. Лоренс нервно провел рукой по волосам.
— Проклятие… как бы все объяснить… Это оказалось сплошным обманом. Как все безумцы, Кэролайн была очень хитра и одурачила нас всех.
Он снова замолчал и стиснул кулаки.
— Все кончилось в один день. Кэролайн бросилась на землю с северной башни. К счастью, Джудит была в это время со мной. Ей едва исполнилось два месяца. Будь она с Кэролайн, я уверен, та унесла бы малышку с собой.
Лоренс закусил губу и с силой ударил кулаком по столу.
— Ничего не поделаешь. Именно я виновен в ее смерти.
Глава 14
Как это было ни трудно, но я сумела придержать язык. Не выпалила обычных утешений, вроде «что за вздор!», «не глупите» и тому подобного. Наконец я вымолвила, хладнокровно и отчетливо:
48 
