Особенно,... 
76 
– Вперед, гренадеры! – скомандовал иноземец, посылая подчиненных в контратаку, но удар пришелся в пустое место: все враги уже разбежались.
– А, как я их, герр Берц? – От пушечного наряда отделился рослый, наголову выше даже самых высоких «гренадеров», мальчишка с крохотной головой. На плечах его болталась овчинная душегрейка, ноги обтягивали плотные шерстяные штаны, светлые кудри трепались на ветру. – Разом всех шарахнул!
– Да, мой господин, – почтительно поклонился иноземец, – удар был нанесен в самый… гроссшлисс… ключевой момент, ваше величество.
– Нет, герр Берц, здесь я всего лишь господин бомбардир.
– Да, мой господин, – согласился наемник. – Но позволю себе спросить, что будет с этими несчастными… – Он красноречиво обвел рукой поле боя, усеянное бездыханными телами и стонущими ранеными.
– Ничто, – отмахнулся царевич. – Я же по ним не щебнем, я репой пареной палил. Может, и зашибло кого али покалечило слегка, но до смерти побить не могло. Пойдем во дворец, победу станем праздновать, добычу делить…
– То дело доброе, – моментально согласился иноземец. – Гренадеры, назад! Закрепить позицию. Всем отдыхать, петь песни и веселиться!
Дворцом царевич называл рубленную в два жилья избу, украшенную парусиновым навесом перед дверьми и трехцветным знаменем на коротком флагштоке. «Победителей» встретил маленький оркестр из трех дудочников и двух гусляров, игравший что-то неразборчивое, но очень громкое.
– Слава Петру Великому, победителю басурман! – В одиночестве сидевший за столом в обширной горнице старичок в шубе и домашних тапочках поднялся с укрытой ковром скамьи, радостно раскинул руки.
– Сегодня сеча прошла славно, князь, – сообщил ему мальчишка, усаживаясь в красный угол. – Залпа пушечного Меньшой не ожидал, спугался насмерть. Бежали все, аж догнать ради полона никого не смогли.
– Да, отважен ты, отважен, царевич… – Старичок пьяно всхлипнул, утер слезу. – Как вижу тебя, так сразу батюшку твово вспоминаю, Алексей Михайловича. Вот бы порадовался за сыночка свово, за Петечку…
– А, ступай прочь, Салтыков, – отпихнул князя мальчишка. – Несешь не знамо что. А чего нас мало так за столом, герр Берц?
– Так бежали все, ваше величество. И Меньшой ваш, и дворяне его, что османами командовали. Кому же охота под картечь лезть? От не пришел покамест никто.
– Так, пареная репа же там?
– А на стволе сего не написано, мой господин, – пожал плечами иноземец и деловито уселся напротив царевича. – Опять же, мыслю, с полусотни саженей и репа бьет не слабо. Голову, может, и не снесет, но дух вышибет крепко. Может, кто из дворян под выстрел-то и попал. Они люди отважные, в первых рядах завсегда идут. Ну, мой господин, за вашу прекрасную победу!
Наемник наполнил свой бокал, поднял по направлению к царевичу, тут же выпил, подтянул к себе запеченного на вертеле зайца и принялся отрывать заднюю ногу.
– Нехорошо вдвоем сидеть, герр Берц, – покачал Петр, осушив кубок. – Послать кого-нибудь за ними надобноть…
Иноземец деловито обгладывал кость, словно не слышал ни единого слова. Царевич, что-то про себя недовольно буркнув, поднялся, вышел в людскую:
– Алексашка? Степка? Лука? Есть здесь кто-нибудь?
– Я здесь сижу, – услышал он в ответ тихий старческий голос.
– Кто таков? – резко обернулся на голос царевич.
– Да уж кто есть, – задумчиво ответил старец в сером потрепанном балахоне, восседающий на небрежно сколоченном из неструганых досок табурете. Седые волосы старика перехватывал темный от времени ремешок, правая рука придерживала высокий крученый посох.
– Монах? Откуда взялся? Кто тебя сюда звал, кто пустил?
– А кто же меня удержит? – пожал плечами старик.
– А и ладно, без разницы, – махнул рукой царевич. – За стол пойдем, монах. Посидишь, выпьешь с нами. Скучно без компании.
Петр дернулся к двери – но словно наткнулся на невидимую стену: пальцы его никак не дотягивались до рукояти, тело не приближалось к ней ни на шаг.
– Куда же ты собрался, позорище мое? – вздохнул старик. – Дай хоть посмотрю на тебя, раз уж пришел.
– Что сие значит? Кто творит сие? Ты, старик, смотри, не шути! Ты что, колдун?
– Зови как знаешь, то мне без кручины, – разрешил старик. – А скакать перестань. В глазах мельтешишь.
– Что тебе от меня нужно? – Царевич наконец смирился и перестал рваться к двери. – Ты хочешь меня умертвить?
76 
