Последние отзывы

  61  

– А-а-а… – Одна за другой в голове стурмана проносились команды, которые требуется отдать, но, еще не успевая их произнести, он понимал, что уже поздно, безнадежно поздно. Строиться к бою? Те кнехты, что находятся в лагере, уже рассеяны, а те, что на палубах – не выберутся без сходен на берег. Переколят их, как лягушат, завязших в тине. Лучники? Пока они схватятся за оружие и изготовятся к стрельбе, все уже смешается, и невозможно будет различить своих и чужих, выстрелить по врагу, не рискуя задеть шведов. К оружию? Поздно сбираться – сеча в разгаре!

Кованая рать, сотня за сотней выплескиваясь из кустарника, мчалась по лагерю, затаптывая шипастыми подковами тех, кто не успел вскочить или споткнулся на скользкой траве; широкие рогатины кололи шведов в спины, вырывали ребра, пробивали насквозь еще живых, но уже безнадежно мертвых людей. Шведы – опытные, отважные воины; многие из них хватались за топоры, вырывали из ножен мечи и пытались сойтись с врагом лицом к лицу, но встречали только смерть. Разве может пеший боец – без строя, без копья, без рожна – хоть что-то противопоставить мчащейся на всем скаку многопудовой махине? Кто успевал закрыться щитом – рогатина прободала насквозь вместе со щитом, кто отбивал наконечник копья – того сшибала с ног конская грудь, а потом на руки, на ноги, на мягкий живот и ребра опускались, дробя кости, тяжелые копыта. Застигнутые врасплох шведы могли только кричать, кричать от боли и предчувствия смерти – или бежать, надеясь на чудо.

Биргер закрыл глаза, снова открыл – но ничего не изменилось. Его храбрую, способную покорить любое государство Европы, рать просто истребляли – быстро, деловито и безжалостно. Шведы ложились под копыта, безоружные и бездоспешные – кто же станет валяться у костра на травке и пить вино в шлеме и с алебардой или копьем, луком на боку, топориком за ремнем или шестопером на поясе, кто станет в такую жару таскать на себе железо без особой нужды? И единственная польза, которую принесла пятнадцатитысячная армия своему командиру – так это то, что русская конница завязла в ее окровавленной массе, которую требовалось рубить и колоть, колоть и рубить. Закованные в железо всадники уже не мчались во весь опор – они двигались неспешным шагом, истребляя тех, кто пытался сопротивляться.

– К оружию! – Стурман вернулся в шатер, снял со столба перевязь с мечом, перекинул через плечо, заткнул за пояс топорик, взял овальный щит с родовым гербом, нахлобучил подшлемник, сверху нацепил шлем – надеть прочие доспехи он просто не успевал. Рядом так же торопливо расхватывали мечи и щиты гости. – К оружию! Трубач, сбор играй!

Трубача поблизости не нашлось, но громкие призывы Биргера сделали свое дело: к нему подтянулись пять-шесть десятков воинов, что оказались поблизости, а также остановились несколько улепетывающих, перепрыгивающих костры, кнехтов.

– Копейщики – вперед! У кого щиты на руках? В первый ряд становись!

В ближних шатрах нашлось полтора десятка копий, три алебарды – и маленький прямоугольник, выстроившись в плотную стену, ощетинился жалами. Неожиданную крохотную армию с ходу попытались разметать несколько дружинников, но одному копье пробило ногу, и он вылетел из седла, у второго стальной наконечник пробил грудь коня, третьему скакуну опытный кнехт рубанул мечом по ноздрям – тот встал на дыбы и скинул всадника. Стурман перевел дух, огляделся, громко закричал:

– Ко мне! Все ко мне! Швеция! Швеция!

Если собрать под знамя хотя бы пару сотен бойцов, отойти к берегу, прикрыть корабли, дать им возможность навести сходни и спустить подкрепление… Русских от силы тысячи три, не больше. Силы, оставшейся на кораблях, вполне хватит, чтобы разметать их и вырвать победу.

Между тем свалившийся с коня дружинник вскочил на ноги, обежал шатер, рубанул веревки, удерживающие центральный столб – и огромная, шитая золотом палатка, взмахнув, словно парусами, белым пологом, стала заваливаться на шведов.

– Ко мне! Новгород, Новгород! – На этот раз соратников сзывал юный князь. Он увидел подрубленный Саввой шатер, падающий на свенов, и отлично понял, что это самый лучший, а может, и единственный шанс сломить остатки сопротивления. – Ур-ра-а!!!

Не дожидаясь подмоги, Александр дал шпоры коню и опустил рогатину, разгоняясь на десятке саженей свободного пространства.

Стурман отскочил на несколько шагов, с ненавистью глядя на собственную палатку, так легко развалившую прочное боевое построение, краем глаза ощутил движение, развернулся, увидел налетающего всадника с развевающимся за плечами алым плащом, пронзительно-голубой взгляд, безусое лицо.

  61