Особенно,... 
56 
— Мама, но ему необходимы усы. Посмотри, верхней губы совсем нет, и из-за этого у него подлый вид.
— О, Сэм, как ты можешь! Признаю, что на эту личность не так уж приятно смотреть, но ты не имеешь права делать подобные вещи! Портрет не твой. А если я тебе пририсую усы?
— С великим удовольствием посмотрел бы на это зрелище!
Оба, Лили и Сэм, мгновенно застыли, словно пойманные на месте преступления. По коридору шел Найт.
— Это, мой дорогой мальчик, — пояснил он, — пра-пра-пра-пра-кто-то, чье благородное имя мне, к сожалению, трудно припомнить. Он, как мне говорил мой наставник, был настоящим негодяем. — Подойдя ближе к портрету, Найт задумчиво потер подбородок:
— Думаю, ты прав, Сэм. У него почти нет верхней губы. Однако я был бы крайне благодарен, если бы ты не стал рисовать ему усы. Может, через столетие-другое его внешность улучшится сама по себе.
С этими словами Найт, поклонившись Лили, направился в свою спальню в конце коридора. И тут неожиданно появился Стромсо. Проходя мимо мальчика, лакей презрительно фыркнул и наградил его взглядом, от которого, казалось, даже молоко может скиснуть.
— Злобный чертенок, — пробормотал он себе под нос.
— Надутый болван, — немедленно отозвался Сэм.
Стромсо замедлил шаг. Лили, затаив дыхание, схватила Сэма за руку и сильно стиснула. Но лакей, даже не повернувшись, последовал за хозяином.
— О Боже, — вздохнула девушка и, поднявшись, поставила стул на место. — Дай мне перо, Сэм.
— Ну, мама… ладно, сейчас.
Сэм ожидал основательного разноса, но ничего не последовало. И тут, заметив, как встревоженно хмурится Лили, мальчик почувствовал угрызения совести. Ну зачем ему этот дурацкий портрет и самодовольный камердинер? Хотя… У Стромсо тоже узкая верхняя губа и обвисший подбородок к тому же.
— Я поиграю с Лорой Бет, мама, — великодушно предложил он.
— Спасибо, дорогой. Только поосторожнее с Царицей Екатериной, хорошо?
— Да, мама.
Миссис Олгуд откашлялась. Лили подняла глаза от головоломки, которую складывала вместе с мальчиками.
— Его лордство просит вас спуститься к ужину, миссис Уинтроп.
Тео, внимательно изучавший кусочек, подходящий, по его мнению, для угла здания Брайтонского Королевского Павильона, который они пытались собрать, тоже встрепенулся:
— О мама, пойди, пожалуйста. И расскажи дяде Найту, как много мне удалось сегодня сделать в библиотеке.
— Правда, мама, — поддержал Сем. — Передай, что я никому не буду пририсовывать усики, даже дамам на картинах!
— Уверена, он будет очень этому рад, — пробормотала Лили и вымученно кивнула.
— Я тоже пойду, — объявила Лора Бет. Миссис Олгуд улыбнулась:
— Его лордство просил вас привести детей. Он давно не говорил с ними.
Лили согласилась. Что еще оставалось делать? Сэм и Тео разволновались, Лора отплясывала нечто похожее на джигу, слишком, по мнению Лили, близко к наполовину собранной головоломке.
Она не доверяла Найту. Скорее всего Дакет уже успел рассказать хозяину о странных посетителях. И об имени, которым они ее называли.
— Пресвятая Матерь Божья, — вздохнула она и посмотрела на мальчиков. — Никогда, никогда не лгите. Ложь превращается в огромный запутанный лабиринт с миллиардами ловушек и поворотов, из которого невозможно выбраться. Никогда не говорите не правды.
Тео как-то странно посмотрел на нее, но Сэм которому не терпелось увидеться с виконтом, был уже у двери.
— Пойдем, мам, — позвала Лора Бет и подняла ручонки.
Глава 10
Найт стоял посреди гостиной во всем своем одиноком великолепии, ожидая остальных домочадцев. Он был одет в вечерний, черный костюм с белоснежной сорочкой, весьма впечатляющее зрелище, как заверил его Стромсо.
— Вы образец, милорд, — заявил камердинер в неожиданном припадке чувств, — образец истинного благородного джентльмена, столь образцовый образец, что остальные джентльмены, глядя на вас, должны скрипеть зубами от зависти.
Найт с некоторым изумлением взглянул на обычно чопорного неразговорчивого камердинера. Но тут Стромсо сам испортил многообещающее начало, разразившись потоком бесконечных жалоб сначала на непослушание и озорство Сэма, если, конечно, это было всего-навсего озорством, а не чем похуже, потом на неуместность пребывания детей в холостяцком доме и, наконец, закончил нытьем и намеками на неких вдов, которые вели себя, по его, Стромсо, мнению, крайне неприлично.
56 
