Последние отзывы

  51  

— Сейчас, милой, сейчас, — Настя ухватом ловко вытянула из печи низкий широкий горшок, заглянула внутрь, прикрыла крышкой. — Хлеба испечь не смогла. Не обессудь, Никита.

Хомяк открыл было рот для привычной фразы: «Сейчас сбегаю», но вовремя остановился. Куда сбегаю? В Питер? В Москву? Да существуют ли они, вообще…

Девушка смахнула со стола что-то невидимое, придвинула лавки:

— Садись, Никитушка.

Это расстояние мужчина преодолеть смог.

Настя поставила горшок на угол стола, так, чтобы обоим достать было несложно, протянула ему ложку, сняла крышку. Вырвалось облако пахнущего дымом, еловой горчинкой и речной свежестью пара. В животе моментально заурчало. Девушка ждала. Никита взял у нее ложку и, как хозяин дома, первым зачерпнул разваристую пшенную кашу.

После нескольких ложек горячей снеди оказалось, что под верхним слоем пшена уложена белое рыбное мясо, из которого хозяйка тщательно выбрала все косточки, потом шел еще слой каши, ниже — грибы, а на самом дне — крупные луковые колечки. От сытости Хомяк мгновенно осовел — Настя помогла ему перебраться на тюфяк и заботливо укрыла.

— Устал, мой желанный. Спи.

— Свиней покормить надо, — вяло дернулся бывший чиновник. — Косу найти.

— Я все сделаю, — погладила она его по груди. — Спи.

Хомяк снова словно провалился в бездну, и все падал, падал и падал, а когда открыл глаза, то увидел сидящую рядом, яркие глаза улыбающейся Насти. Судя по освещению окна, он понял, что проспал несколько часов и прислушался. Нет, свиньи недовольно не хрюкали, не возмущались. Значит, покормлены. По дому витали запахи новой снеди — похоже, он проснулся как раз к обеду.

Никита выпростал из-под простыни руку, погладил девушку по щеке. Она с готовностью прижалась к его ладони, потом отпрянула, торопливо стянула с себя рубаху и нырнула в постель и прижалась к нему. Тело ее в первый миг показалось невероятно холодным, но быстро согрелось, а ласковые губы и тонкие пальчики быстро дали понять, чем он может отблагодарить свою нежданную знакомую за заботу.

Настя опять опустилась на него сверху и медленно, никуда не торопясь довела, явно сама получая от происходящего наслаждение, до самого пика. От сильного толчка она едва не слетела на пол, но торопливо вернулась назад, провоцируя своего любовника на все новые и новые приступы страсти. Никогда в жизни Никита не кончал так долго — словно запасы семени копились в его огромном теле всю жизнь именно для этого момента. Наконец все завершилось, и он опять провалился беспамятство блаженной истомы.

* * *

На беду, или на удачу, но мимо Храпши, почему-то именуемой в московских писчих книгах Ропшей, проходило сразу два пути. В жаркие месяцы — летник от орехового острова по Неве и к Копорью, а когда лесную тропу заваливало снегом, от замерших Шингары и Стрелки путники протаптывали зимник к Ижоре. Всякого рода коробейники-афени, разный путешествующий люд платили деревенским за еду и ночлег, продавали подешевле товары, если были, иногда расщедривались на «прогонные».

Однако по тем же путям бродили и лихие люди — а потому вместо выгоды местным жителям порою случался и разор. Еще неподалеку от деревни, в местечке Кипень, по сей день скрывались тайные язычники, поклоняющиеся бьющим там горячим ключам, ако Господу. От этих идолопоклонников всегда можно было ждать измены, продажи рабов христовых пришедшим со стороны басурманам. Вдобавок, вокруг Храпши раскинулись редкие в Северной пустоши места, где имелась хорошая землица и почти не чавкало болот. Знающие лиходеи шли сюда специально в надежде на хорошую поживу с зажиточных людишек.

Лет сто назад прадед нынешнего волостника покончил с этим безобразием, заставив своих смердов в качестве барщины или оброка обнести Храпшу земляным валом, и поставив поверху частокол. Укрепление показало свою неожиданную надежность и в последнее время, когда дикари начали брать с собой в набеги пушечки и пищали. Каменные ядра легко ломали деревянные стены, но в земляном валу застревали, не причиняя вреда. Теперь окрестные людишки в случае опасности не таились по окрестным лесам, боясь предательства или умения ворога читать следы на тропинках, а скрывались в крепостице, помогая барину отбивать станичников.

Службу подворники Ивановские несли справно: у распахнутых двойных ворот повод коня торопливо перехватил рыжий кудрявый мальчишка, спешившемуся опричнику с дороги тут же поднесли холодного шипучего кваску. И только после того, как гость утолил жажду и чуток размял ноги, навстречу ему вышел боярский сын Иванов:

  51